Евгений Константинов
О существовании разновидности бильярдной игры под названием снукер Николай Колчин, которого друзья называли попросту Кыля, узнал случайно, переключая после полуночи телевизионные программы. Сначала не проникся, смотрел одним глазом, как джентльмены в строгих костюмах гоняют разноцветные шары по зеленому сукну, больше интересуясь правилами, чем результатами. Но уж больно комментатор был хорош, уж больно интересно он рассказывал о каждом игроке и не менее захватывающе – о событиях на бильярдном столе.
Вскоре Кыля специально стал следить за снукером, изучил правила, многое узнал об игроках и некоторым даже дал прозвища. Одного он называл не иначе, как Курицей – и за внешний вид, и за слишком долгие сомнения прежде чем тот ударял кием по бильярдному шару. Другой стал Тремором – Кыле казалось, что у этого сильного бильярдиста слегка трясутся руки. Стал он выделять для себя и Тонкого с Толстым, и Черного ворона, и Доброго, и Лошадиное лицо, и других сильных и оригинальных в поведении за бильярдным столом игроков.
А еще он принялся сам для себя делать ставки. Сначала узнавал по интернету варианты, предлагаемые букмекерской конторой, после чего, прикинув, записывал в блокноте свою версию, кто победит – фаворит или аутсайдер. И вот, на протяжении очередного турнира, проходившего в Китае, за которым Кыля следил с самого начала, он подсчитал и увидел, что гораздо чаще в своих прогнозах оказывается прав, причем в приличном процентном отношении. Получалось, делай бы он реальные ставки, то мог бы поиметь неплохой куш. Поэтому накануне финального матча отправился к букмекерам…
Выглядела букмекерская контора вполне прилично. Серьезный охранник в аккуратной форме, малолюдно, тишина, плазмы, показывающие бокс, футбол и другие спортивные состязания, вежливые девушки, принимающие ставки. У него имелась клубная карта этой компании, которой пользовался прежде, делая ставки на футбол. Но с футбольными прогнозами у него вышло сплошное разочарование в моральном и финансовом отношениях. Наверное, потому что там приходилось выбирать из трех вариантов: победы, проигрыша и ничьей (не считая дополнительного времени, пенальти и т.д.), в снукере же основных вариантов ставок было два, и это значительно повышало шанс на выигрыш.
Николай подошел к свободному окошку, из которого ему как всегда улыбнулась приемщица ставок Татьяна. Он предпочитал обращаться именно к ней – всегда доброжелательной и терпеливой. Поздоровавшись, попросил распечатать линию на снукер и, убедившись, что ничего не перепутал, показал девушке свой открытый паспорт, вручил деньги – сумму не то чтобы крупную, но, во всяком случае, на футбольные матчи он столько никогда не ставил. Когда сказал, что победит игрок под вторым номером, Татьяна удивленно вскинула брови:
– Неужели против Мефистофеля поставить собираетесь, – и тут же добавила, словно, извиняясь. – Я просто уточняю, не ошиблись ли? Ведь он самый, что ни на есть фаворит?
– Мефистофель? – наморщил лоб Кыля. И догадался, о ком идет речь. – Я называю его Черным вороном. А вы, что, разбираетесь в снукере?
– Даже больше чем в футболе, – улыбнулась девушка.
– Ого! – восхитился Николай. – И ставки делаете?
– Нет, конечно же.
– Почему?
– Ну, во-первых, не хочу работу потерять, – если начальство узнает. Но главное даже не это…
– И что же?
– А то, что сколько бы вы ни выигрывали, в итоге, когда будет самая серьезная игра, и вы сделаете самую крупную ставку, то обязательно проиграете.
– Почему?
– Не знаю. Наверное, эффект закона подлости.
– Зато, какой азарт!
– Да, за азарт нужно платить, – согласилась Татьяна. – Ну, так что, победитель – второй?
– Рискну…
* * *
Лишь одно омрачало настроение Николая Колчина в этот воскресный день – работа инкассатором во вторую смену, как раз в самый разгар финала турнира по снукеру. Правда, финал обещал длиться долго. Это начальные матчи проходили до четырех побед одного игрока, то есть, максимум могло состояться семь игр, которые в снукере назывались фреймами. Финалист же должен был победить в десяти фреймах из потенциальных девятнадцати. Понятное дело, организаторы не исключали итогового счета среди равных соперников 10 : 9, поэтому разбивали матч на две сессии – дневную и вечернюю, с двухчасовым перерывом.
Фаворит официально имел более высокий рейтинг, но и его соперник, которого Колчин называл Тремором и на которого сделал ставку, играл очень даже прилично, поэтому матч обещал затянуться. Утешало Кылю возможность посмотреть почти всю дневную сессию, а так как воскресный инкассаторский маршрут был короткий, то и застать большую часть сессии вечерней.
Смотреть снукер Кыля собирался не один, а вместе с котом породы канадский сфинкс по кличке Фредди. Полугодовалого котенка ему подарили на день рождения друзья. Кыля не сразу привык к этому лысому чуду без усов и ресниц, но уж слишком Фредди был грациозен, приколен и мил, чтобы его не полюбить. Одно огорчало хозяина, заядлого рыбака, что кот отказывался есть пойманную им рыбу, но с этим уж ничего не поделаешь, приходилось покупать сухой корм.
Фредди был не только очень ласков, игрив и любопытен. Увлекшись снукером, Кыля вскоре заметил, что и кот с интересом наблюдает за катящимися по зеленому сукну шарами, забывая и об играх, и о еде-питье.
– Фредди, сегодня будем с тобой за Тремора болеть, – сказал Кыля, усаживаясь на диван перед телевизором. До выхода на вечерний инкассаторский маршрут оставалось три часа. – Очень сильно должны болеть, Фредди, и очень искренне, понимаешь?
–Мур-р… – ответил кот.
– Если Тремор Черного ворона обыграет, я тебе не обычный корм, а вкусняшку куплю, договорились?
– Мыр-р…
В очередной раз Кыля отметил для себя профессионализм комментатора, который не то чтобы разливался соловьем, нет. Он говорил по существу, обращал внимание на малейшие неточности в судействе, часто предсказывал будет ли точен очередной удар игрока, интересно поведывал, пусть и известные уже факты, о карьерах снукеристов, порой шутил. Такие комментарии Кыля любил, тем более, когда избранный им игрок побеждал уже в первом фрейме.
Комментатор, кстати, привел некую статистику, по которой выходило, что в матче чаще побеждает тот, кто выиграл первый фрейм. Но тут же и добавил, что это в большей мере касается матчей коротких, в финале же могут быть, так называемые, камбэки, когда проигрывавший игрок за счет хорошей серии мог догнать и победить соперника.
И, словно по закону подлости, Тремор на самом последнем ударе, который должен был окончательно расставить все по полочкам, допустил крохотную оплошность, из-за чего шар, поцеловав губки лузы, завис над самым ее краем, так и не упав. Черный ворон не упустил возможности и, конечно же, очень плодотворно воспользовался подставкой, провел результативную серию и всего лишь в один шар выиграл первый фрейм.
– Фредди, ты чего так плохо за нашего болеешь? – заговорил Кыля с котом.
– Му-р-р…
– Давай, Фредди, давай, болей за Тремора! А то вкусняшку я тебе не куплю…
Никогда перед выходом на работу Николай Колчин не употреблял алкоголь, даже пиво не пил. Дело было не в том, что порой в участок инкассации наведывался нарколог, который все больше проверял водителей, хотя и инкассаторов тоже; и не в том, что вообще-то работать приходилось с оружием и большим количеством ценностей. В этом плане трезвость была необходима, но Кыля и без инструкций все хорошо понимал и сам себя дисциплинировал. Хотелось, конечно же, выпить пивка, но нет и еще раз нет, после окончания первого фрейма болельщик отправился заварить себе кружечку чайку.
– Мя-ав! – Донеслось до Кыли, когда он залил кипятком заварку и аккуратно опустил в кружку долечку лимона. Он уже тысячу лет не пользовался ни ситечком, ни заварочным чайником – все эти прибамбасы Кыля, конечно же, уважал, но чего мудрить-то? Можно из без прибамбасов обойтись
Кружка, в которую он заварил чай, была знатная – с нанесенной эмблемой о соревнованиях по рыбалке, прошедших в Нижнем Новгороде. Там Кыля очень успешно отловился, заняв первое место в личном зачете, и помимо кружечки ему еще вручили хрустальную вазу – с выгравированной надписью, мол, победителю, чему он справедливо гордился.
Оказывается, пока он возился на кухне, начался очередной фрейм, и кто-то смачно врезал кием по битку. Кыля поспешил в комнату с полной кружкой чая, глядя на экран. Но внимание сразу переключилось на кота, который сидел, забившись в угол дивана, и бережно вылизывал лапку.
– Фредди, кто там у нас шарик забил? – поставив кружку на стол, подсел к нему Кыля. – О! Наш Тремор отличился.
«И следующий удар по черному шарику оказался хорош! – поведал комментатор. – И выход-то на очередной красный – загляденье».
– Мявр, – откликнулся котенок и вместе с Кылей уставился на экран телевизора.
«Ох, как же мастерски разбирает позицию! – продолжал хвалить комментатор игрока, за которого болел Кыля. – Если все пойдет в таком же духе и темпе, можно и на сотенную серию рассчитывать!»
Сотенная серия в снукере считалась немалым достоинством. Во-первых, если игрок за один подход набирал сто и более очков, это гарантировало победу во фрейме, во-вторых подчеркивало его мастерство и, в-третьих, могло принести дополнительное денежное вознаграждение. Кстати, деньги сильные снукеристы зарабатывали немалые. Почему бы и нет? Игра, хоть и оставалась игрой, но, и как любой спорт, требовала от участников немалой отдачи в физическом смысле.
Николай хорошо знал это по себе, увлекаясь рыболовным спортом. Вроде бы, подумаешь, вышел рыбку половить – ан нет, если не просто ловить, а соревноваться с другими, это требовало больших затрат сил и нервов. Вот и игроки в снукер не щадили себя, не просто же так люди возрастом за сорок уже считались ветеранами, которым не так-то просто было бороться с молодыми соперниками.
Тремор, за которого болел Николай Колчин был лет на десять моложе Черного ворона, возможно, поэтому вышел вперед в матче, сделав сначала одну сотенную серию, затем вторую, и вообще, глядя на его уверенную игру, все больше становилось спокойнее за поставленную ставку.
«И вновь четкий дальний удар с последующим выходом на черный! – разливался в похвалах Тремору комментатор. – Необходимо высокое мастерство, чтобы так точно оставить биток на нужном месте».
Кыля совсем забыл о своем чае – так увлек бильярд. Выигрывал его ставленник Тремор уже со счетом 3 : 1, и это безмерно радовало. После четвертого фрейма закончилась первая дневная полусессия, и игроки удалились на пятнадцатиминутный перерыв, что позволило Кыле, не отвлекаясь, выпить-таки чайковского, пусть и совсем остывшего.
Он ненавидел опаздывать, поэтому на работу начал собираться заранее. Черт! Хотелось бы посмотреть весь матч, тем более, если твой игрок, что называется, на коне! Тем более, когда перерыв закончился, Тремор вновь принялся забивать один шар за другим и вновь победил.
Начался очередной фрейм, и Черный ворон, вроде бы, повел партию, но осекся, и за дело взялся Тремор.
«В хорошем темпе движется фрейм, – говорил комментатор, – И дальние удары хороши, а выходы, так вообще не налюбуешься!»
Когда игрок вел удачную серию, фрейм и в самом деле заканчивался довольно-таки быстро. Кыля даже начал прикидывать, не получится ли у него посмотреть до конца дневную сессию, прежде чем убежать на работу. Но вот при очередном дальнем ударе Тремор промазал, к тому же биток откатился так, что у соперника выдался отличный шанс перехватить инициативу, и это Черному ворону удалось. Сократил отставание Черный ворон, заставив Кылю с досадой почесать подбородок. Вообще-то стоило побриться, тем более, что ему предстояло быть сборщиком, то есть, ходить по торговым точкам и собирать денежную выручку…
– Мя-явр! – донеслось до него из-за неприкрытой двери в ванную комнату, когда бритье благополучно завершилось. – Мы-ы-ыр…
Обычно Фредди не заострял на себе внимание – главное, чтобы в одной его мисочке была еда, в другой – вода, а в лотке – в достаточной степени наполнителя для кошачьего туалета. Кыля за этим исправно следил, поэтому немало удивился, когда котенок вдруг появился в дверном проеме с совсем уж несчастной мордочкой, да еще и прихрамывая.
– Что с тобой, Фредди? – обеспокоенно поинтересовался он. Но что же мог ответить котенок? То, что с лапкой не все в порядке. Оставалось лишь прижать его к груди, погладить, поцеловать в мордочку. Но с лапкой у него и в самом деле было неладное. Почему? Он же всегда был гибким, пластичным. Кыля специально экспериментировал – отпускал Фредди спиной на невысоком расстоянии от кровати, и тот всегда успевал развернуться и опуститься на лапы.
«Размышления длятся уже больше минуты, – донеслось до Николая, – что довольно странно для такого профессионального игрока».
Кыля с котенком в руках метнулся к телевизору. Тремор, покручивая в руках кий, в раздумьях ходил вокруг стола, никак не решаясь на удар.
«Но в этом и есть мастерство. Другие бы в подобной ситуации рискнули и, видимо, рисковали, поэтому-то и не оказались в финале».
Наконец Тремор выбрал позицию, стал прицеливаться. Телевизионная камера показывала его в фас крупным планом, кий игрока плавно скользил в руках, останавливаясь в миллиметре от белого шара и уходя обратно, чтобы в один из таких моментов все-таки нанести точный удар.
– Мряу! – в самый ответственный момент выдал Фредди и выпрыгнул из рук хозяина.
– Куда, хулиган?! – попытался схватить его Кыля, и это ему удалось, когда котенок почти уже спрыгнул с дивана, и когда в телевизоре послышался резкий стук шара о шар.
В следующее же мгновение что-то ударило в стену чуть выше спинки дивана. Кыля, занятый котом, не понял, что это было, да и ладно, главное, что Тремор забил-таки сложнейший шар и повел победную серию!
«Что и требовалось доказать! – подбадривал игрока и его болельщиков комментатор. – Рассчитал все идеально точно, и теперь с уверенностью, можно говорить, что счет станет 6 : 1. Да, никто не мог ожидать такого разгрома! Ни зрители, ни букмекеры, наверное, ни сами игроки…»
– Пусть будет разгром, – довольно улыбнулся Кыля. – Так этому Черному ворону и надо. А то – ишь, Мефистофель, видите ли!
Николай Колчин быстренько собрался, подсыпал корма и поменял воду в мисочках для кота, выключил телевизор и убежал на работу.
* * *
Работа Николаю Колчину не то чтобы нравилась, просто она не напрягала и была частично прикольной. Заключалась работа в разъездах на служебном автомобиле по московским улочкам и его, как инкассатора, беготни по торговым точкам, где он забирал под отчетность инкассаторские сумки с денежной выручкой. Опасная, конечно же, профессия, как никак – деньги. Но так уж сложилось, что грабителям инкассаторы были мало интересны, скорее всего потому что были те вооружены пистолетами, а это могло оказаться чревато.
Понятное дело, что не каждый инкассатор в случае нападения на него с целью ограбления сразу бы схватился за пистолет, но Николай Колчин в этом плане был, что называется, кремень. Не дрогнула бы у него рука выстрелить в преступника, ох не дрогнула бы. А потенциальные преступники, как чувствовали потенциальную опасность и не рыпались.
Николай же привычно инкассировал магазины и другие точки, не забывая получать чаевые, не забывая прикупать кое-что из продуктов, в том числе и несколько бутылочек импортного пива, и бутылку водки – по традиции, чтобы усугубить дозу по окончании маршрута.
Все сложилось, как и должно было сложиться. Отработали без происшествий, приехали в отделение банка, сдали ценности и оружие, сели в машину, по-честному выпили со старшим маршрута по дозочке, то есть по одной третьей поллитровки, еще одну дозочку, как положено, оставили водителю, и разбежались по домам. Кыля разбежался в буквальном смысле – очень торопился к телевизору, застать окончание матча.
Прибежал, первым делом потискал кота, включил телек и…
«Кудесник, самый настоящий кудесник! – взахлеб вещал комментатор. – Надо же! Проигрывая со счетом 1 : 6, не только догнать, но и обогнать соперника! Более того, провести три сотенных серии! Это какой-то праздник снукера! Феноменальный, незабываемый праздник!»
Кыля отказывался верить своим глазам. Его любимец Тремор, который так хорошо играл в течение дневной сессии, в вечернюю раскис, и теперь был на грани проигрыша всего матча. Тремор, конечно, не сложил руки, сопротивлялся достойно, но нельзя же было допустить, чтобы Черный ворон настолько отвоюет свою позицию!
Кыля, конечно же, затарился пивом, и теперь, открыв бутылку и прихватив под руку Фредди, впился в экран телевизора. Атаковал Черный ворон.
«Все взгляды прикованы к диковинным рукам нашего фаворита…– не умолкал комментатор. – И вот – важнейший удар… который не достигает цели!»
Кыля облегченно вздохнул. Промазал Черный ворон, промазал! И у Тремора появился шанс!!!
Удар, который предстояло сделать, был важен и сложен. Поэтому Тремор не торопился его сделать. Прицеливался тщательно. Кыля невольно поставил себя на место игрока. Он, конечно же, играл в бильярд, конечно же, знал, как правильно держать кий и некоторые другие премудрости, но прекрасно понимал, что ему до профессиональных игроков не то чтобы далеко, а вообще недостижимо. Профессиональные игроки не выпускали из рук кий с детских лет, Кыля же все больше рыбу на спиннинг ловил, а за бильярдным столом оказывался от случая к случаю, да и то, как дилетант. Но все-таки кое-что понимал.
У его фаворита Тремора руки все-таки подрагивали, но вот игрок хорошенько прицелился, выдержал короткую паузу… удар по битку… Приникшему к телевизору Николаю показалось, что красный шар, по которому ударил белый, летит не только в лузу, но прямо на него. Бутылочка пива, которую он держал в руке, вдруг раскололась вдребезги, лишь горлышко, которое словно обгрызли, осталось в руке Кыле, осколки же вместе с остатками недопитого пива, покрыли его колени.
– Мярв, – сказал на это Фредди. А Кыля вообще ничего не понял.
Да, он, конечно, выпил с напарником водки, но это не подразумевало опьянения. Так, совсем легкое, веселое настроение.
«Великолепный удар! – тем временем вещал комментатор. – Это ж надо было выбрать такую траекторию, чтобы биток еще и откатился на очень выгодную позицию!»
Кыля поспешил привести себя в порядок – эти бутылочные осколки, эти остатки пива. Хорошо хоть не полная бутылка у него в руках разбилась, всего лишь на донышке оставалось. Достал из холодильника еще одну бутылочку, открыл, пригубил. А еще у него и вобла была в загашнике.
Какое же удовольствие, глядя в телевизор, открыть пиво, почистить воблу, поболеть за любимого бильярдиста, который еще и выигрывает! Но! С какого перепуга бутылка-то разбилась?! А травмированная лапка Фредди, еще во время дневной сессии? А, пусть и небольшая, но все равно отметина на стене чуть выше спинки дивана – откуда она взялась? Чудеса?
Отмахнувшись от этих чудес, Кыля принялся чистить воблу. А фрейм между тем продолжался, и Тремор забивал один шар за другим. Это был решающий фрейм, от результата которого зависел выигрыш или проигрыш Николая.
«Все красные шар забиты! – доложил комментатор. – Остались цветные: желтый, зеленый, коричневый, синий, розовый и черный. Посмотрим, как с ними распорядится. игрок!»
Стереофильм в кинотеатре Кыля смотрел лишь однажды. В принципе, ему тогда понравилось. Выдали специальные очки, через которые фильм – как в жизни. Он даже пару раз голову отклонял, когда с экрана после взрыва на него «летела» какая-то болванка.
Когда Тремор ударил битком по желтому шару, случилось нечто похожее. То есть, Кыля увидел, как из телевизора прямо ему в лицо летит этот самый желтый шар, только что забитый игроком в лузу! Кыля успел увернуться, и услышат четкий стук в стену рядом со своей головой. Но и тут же увидел на экране, как этот шар благополучно упал в сетку, а Тремор, начал прицеливаться кием к зеленому шару. Теперь камера снимала игрока сбоку. Удар оказался точен, только вот биток откатился не совсем удачно для следующего удара по коричневому шару, о чем и поведал комментатор.
Вообще-то у Кыли помимо пива в холодильнике была еще и бутылка водки. Он не хотел выпивать, но что-то и как-то руки сами потянулись. Тем более, что промазал его Тремор по коричневому, и за столом уже оказался Черный ворон. Нет он не стал пытаться забивать, но сделал хитрый прием – снукер, которым и славилась эта игра. То есть специально закатил коричневый шар за черный, чтобы сопернику было очень сложно в него попасть, а если же и попасть, то не сделать подставку.
«Да-а-а… такой расклад не для слабонервных, – услышал Кыля комментатора. – Если удар не будет точен, то счет во фрейме сравняется, а там уже…»
Удар оказался не точен – белый шар не коснулся коричневого, но не коснулся больше никаких шаров, да еще и остановился у самого борта в такой позиции, что теперь Черный ворон попал в очень затруднительное положение, то есть, уже ему требовалось выходить из снукера.
Кыля опрокинул рюмку водки и закусил кусочком черного хлеба. Ему не было бы жаль проигранных денег, игра своим азартом все окупала. Но все-таки лучше бы выиграть!
Черный ворон не промахнулся, но и не подарил подставку сопернику. Начались так называемые отыгрыши, и каждая ошибка одного игрока могла принести почти молниеносную победу другому. Шары бились друг о дружку, минуя лунки, комментатор заливался соловьем, Кыля выпил уже третью рюмку, когда у Тремора появился реальный шанс закатить-таки коричневый. И он это сделал, при этом Кыля успел заметить, как шарик попал не только в сетку на столе, но почему-то еще и полетел дальше, прямо ему в лицо!
Кыля успел закрыться руками.
– Мявр! – выдал Фредди, и Кыля бы усмехнулся, если бы не отбитые пальцы.
Что вообще происходит?! Не последствия же это алкоголя. Вот и кот лапку облизывает!
Тремор приготовился нанести удар по синему шару, и оператор взял его в фас. Удар! Если бы Кыля за секунду до этого не вскочил с дивана, то вылетевший из телевизора шар, угодил бы ему в нос или в глаз, или в лоб. Сейчас же он попал Кыле прямехонько в солнечное сплетение, да так, что у него дыхание перехватило.
А синий шар словно бы и не вылетал из игры, проходившей в далеком Китае, а уже скатился в лузу, только Кыля держался за грудь и ловил ртом воздух.
– Мя-я-явр! – словно бы предупредил хозяина Фредди, когда Тремор со всей силы врезал белым шаром по розовому, который угодил прямехонько в лузу и который на доли секунды оказался летящим в московской квартире, ища цель еще и в обычного московского любителя снукера.
Волосы у виска Кыли шевельнулись, он судорожно схватился за пульт и нажал на красную кнопочку выключения. Игроку оставалось забить последний – черный шар, но Кыле расхотелось на это смотреть. Результат матча можно узнать и потом, по интернету. А сейчас – хватит опасного снукера, хватит риска, хорошо хоть в холодильнике еще пару бутылочек пива есть…