Посвящается В.В.Орлову
Плавленый сырок засыхал в холодильнике в буквальном смысле слова. Еще на полках наблюдались несколько сморщенных редисок, сиротливый кусочек сливочного масла на блюдце и открытая банка с заплесневелыми огурцами. Все. Дверцу в морозильную камеру если и можно было открыть, то только сломав, либо разморозив весь холодильник.
– Что я вам говорил! – не скрывая торжества, воскликнул Серега Костиков.
– С ума сойти, – почесал за ухом симпатичный бородатый парень.
– Неужели так вот и живут современные московские миллионеры? – пожилой господин, тоже с бородой, только совсем седой, взял пару редисок и показушно приложил к глазу монокль, чтобы получше их рассмотреть.
– Я сам поражаюсь, – развел руками Серега. – У Сфагнума дома всегда ни пожрать, ни выпить. Зато – семикомнатная квартира на древнейшей московской улице Сретенке с двумя балконами и сауной в ванной комнате.
– С сауной?! – удивился долговязый очкарик и незамедлительно отправился на поиски таковой.
– Господа рыболовы, я сейчас, – донесся откуда-то из глубин квартиры голос хозяина. – Наливайте пока!
– Да мы-то нальем. А ты, что ж о закуске не позаботился? – крикнул Серега, но ответа не получил. – Эх, надо было в чебуречной на Бухаревой сашне затариться!
– Что такое – Бухарева сашня? – спросил бородатый-симпатичный.
– Шуба, не переживай, есть у меня закуска, – не позволил ответить обладатель монокля. – Ты лучше посуду доставай…
Сегодняшних гостей Сфагнума, своего хорошего приятеля-рыболова, Серега Костиков по прозвищу Шуба встретил каких-то полчаса назад на Комсомольской площади. Сфагнум пригласил их всех, пообещав полностью оплатить проезд и прочие расходы. Пригласил, чтобы вывезти к себе на дачу и устроить на Учинском водохранилище мини-соревнования по подледной рыбалке.
Бородатый парень, которого все звали Юрьич прибыл на Казанский вокзал из Нижнего Новгорода; Стасег – обладатель монокля пожаловал на Ленинградский из северной столицы; долговязый очкарик по прозвищу Двойник, родом из Ярославля, соответственно, приехал на Ярославский. Шубу «московский миллионер» Сфагнум по дружбе попросил быть судьей так называемого «Кубка открытия сезона». Рыбачить им предстояло завтра, а сегодняшний вечер предполагалось провести за дружеским застольем…
Хозяин квартиры появился на кухне, когда на столе красовались поллитровка мутноватой самогонки, выставленная Двойником, литруха водки – от Юрьича, пятизвездочный коньяк – от Стасега и шесть бутылочек пива, которыми предусмотрительно запасся Шуба. Из закуски – шмат сала, два зеленых соленых помидора и шоколадка «Люкс».
Сфагнум, как всегда был оригинален, представ перед гостями в шлепанцах на босу ногу, но в строгом черном костюме, белой рубашке и галстуке-бабочке. Будто в консерваторию собрался, только о ботинках забыл.
– Ты чего это вырядился? – округлил глаза Шуба.
– Встреча с друзьями для меня всегда праздник, – с серьезным видом сказал Сфагнум, подходя к столу и беря наполненную коньяком стопочку. Но, прежде чем выпить, пафосно продекламировал:
«Белая рубашка на стене висит.
Воблер «Каун Даун» на столе лежит…»
– Конгениально! – похвалил Юрьич и тут же выдал:
«На столе бутылочка пива,
Рядом – «Аглиа Лонг».
Шашки, шахматы, нарды,
Домино, пинг-понг!»
– А при чем здесь пинг-понг? – не донеся до рта стаканчик, спросил Двойник.
– При том же, что и домино, – ответил Юрьич и, чокнувшись с ярославцем, выпил.
Выпили все. И Стасег, ловко поломавший шоколадку «Люкс», вновь наполнил стаканчики коньяком. После чего, глядя в потолок через монокль, задумчиво произнес:
«Эксперименты со ступенчатой проводкой
Проводил по трезвости в ванне я.
А завтра – с пивом и водкой
На Учинском – соревнования…»
– Кстати, напоминаю правила завтрашних соревнований, – сказал Шуба, завладевая одним из двух помидоров. – Ловим пять часов на любую зимнюю снасть. А именно: на удочку с мормышкой, блесной, балансиром, чертиком, а также на поплавочную удочку. Можно выставить по три жерлицы, при условии, что живец будет пойман завтра самим рыболовом.
– А какой живец лучше – плотвичка или окунь? – вежливо поинтересовался Двойник.
– Плотвичку там замучаешься искать, – сказал Шуба. – Тем более что мы умеем ловить окуня – только вынимай…
– Ты лучше наливай! – прервал очередную декламацию Стасег. – Давайте-ка, водочки усугубим.
– А я что-то по самогонке соскучился, – потер руки Юрьич.
Тосты неизменно касались актуальной темы: «За прошедший сезон открытой воды!», «За предстоящее открытие сезона подледного!»; ставшее классикой: «Ну, за рыбалку!»
– Нет, мужики, я все-таки не понимаю, как можно закусывать салом без хлеба?! – воскликнул Шуба. Помидоры давно были съедены, пустое сало в рот не лезло, а, запивая водку и самогон пивом, он успел заметно опьянеть. – Сбегаю-ка я за нормальной закусью, да и пивком затариться надо – и на сегодня, и на завтра.
– И я с тобой, – поддержал приятеля Юрьич.
– Кстати, как я уже говорил, лучшая закусь – в чебуречной на Бухаревой сашне! Туда и пойдем.
– Ты имеешь в виду – на Сухаревой башне? – спросил Сфагнум. – Ту, что под рыболовном магазином?
– Можно подумать, поблизости есть другая чебуречная!
– Рыболовный я видел, – вмешался Стасег. – И чебуречную тоже заприметил. А башню на Сухаревке не разглядел что ли сослепу?
– Её еще в тридцать четвертом по приказу Иосифа Виссарионовича разобрали, – сказал Шуба.
– Вот гады! – прокомментировал Юрьич.
– Ага. Только название и осталось – Сухарева башня, то есть, Бухарева сашня.
– Мужики, можно и я с вами пойду? – попросил Двойник. – Неплохо бы и в рыболовный заглянуть.
– Идея! – воскликнул вдруг Сфагнум. – Сейчас быстренько выпьем, потом все вместе пойдем в магазин, а потом – в чебуречную и там мы устроим такое…
***
Воплощая в жизнь свою задумку, Сфагнум купил в рыболовном магазине четыре коротких удильника для подледного блеснения, четыре одинаковых балансира, оснащенных двумя впаянными крючками и подвесным тройничком, четыре катушечки лески по 25 метров, и подсачек с короткой ручкой, но объемистой мотней. Подсачек отдал не очень прочно державшемуся на ногах Шубе, один комплект рыбацких причиндалов взял себе, остальные разделил между приятелями, чтобы тут же, в магазине намотать на удильники леску и привязать балансиры.
В отличие от товарищей, одетых так, словно они собрались на рыбалку, то есть, в утепленные сапоги, комбинезоны и вязаные шапки, Сфагнум пришел в магазин в лакированных ботинках и все в том же фраке, белой рубашке и галстуке-бабочке. На улице все говорило о том, что вот-вот выпадет первый снег, но от дома Сфагнума до магазина было две минуты ходьбы, и замерзнуть он не успел.
Чебуречная на Сухаревой башне встретила ворвавшихся в ее недры рыбаков неповторимым запахом тех самых чебуречных, существовавших в Москве четверть века назад и раньше. «Недры», кстати, были достаточно скромные: ничем не выделяющееся помещеньице с раковиной для мытья рук рядом со входом, широкой амбразурой для раздачи собственно чебуреков и прилагающимся к этому благословенному продукту напиткам, за которой посетителей обслуживали раздатчица и кассирша; и небольшим залом с отсутствием стульев, но с высокими, рассчитанными на пятерых, столами вдоль стен и несколькими круглыми – в центре.
От посетителей чебуречная не ломилась, но и не пустовала. За одним круглым столиком теснилась группка из шести-семи студентиков, довольно громко выражающих удовольствие от происходящего действа – неторопливого пития пива и очень уж экономного поедания успевших остыть чебуреков. За другим столом, расположенным в дальнем углу, хмурого вида толстенный работяга ожесточенно уничтожал высокую гору «фирменного блюда», с таким же ожесточением прикладываясь к купленной здесь же бутылке водки, а напротив него, словно для контраста, расположился сухонький мужичок в очках с единственным чебуреком на пластмассовой тарелочке и единственным стограммовым шкаликом, до которых у него еще не дошли руки, занятые раскрытой книгой с названием «Камергерский переулок». Пили и закусывали горячими, истекающими аппетитнейшим соком произведениями кулинарного таланта местного повара и троица восточного типа мужчин, и неопрятного вида явный алкаш, и две солидные пары, что называется, в годах, и даже парочка джентльменов, на беглый взгляд, нетрадиционной сексуальной ориентации…
Между столиками сновала бурчащая под нос уборщица, сметая со столов на свою каталку смятые пластмассовые стаканчики, тарелки с использованными салфетками и опустошенную посуду.
– Все, как договаривались, – сказал Сфагнум приятелям и кивнул на освободившийся в центре зала столик.
Приятели тут же его оккупировали, а Сфагнум встал в короткую очередь и уже через пару минут присоединился к ним с пятью стограммовыми шкаликами водки и пятью стаканчиками. Не взяв на себя заботы купить закуску, то есть, чебуреки, чем сразу вызвал подозрение уборщицы.
Рыбакам, напротив, до уборщицы не было никакого дела. Они молча отвинтили крышки у маленьких бутылочек, разлили содержимое по своим стаканчикам, все так же молча чокнулись и выпили.
– А теперь попрошу приготовиться, – сказал Сфагнум и подошел к занятой обслуживанием очередного клиента кассирше. О чем-то с ней пошушукался, после чего, набрав в грудь побольше воздуха, громогласно обратился к залу:
– Уважаемые господа! Товарищи! Прошу минутку вашего драгоценного внимания! Не сочтите меня и моих друзей за полных придурков или за каких-нибудь отморозков. Просто у нас рыбацкий праздник – открытие зимнего сезона, и мы хотим немного повеселиться…
– Короче! – перебил кто-то из студентов. – А то «Склифосовского» здесь в ста метрах через дорогу.
– Вот эти деньги, – Сфагнум вскинул над головой руку с десятком тысячных купюр, – я передаю нашей уважаемой хозяюшке, работающей за кассой. С одной единственной целью! Отпустить на эти деньги по требованию любого здесь присутствующего – по шесть чебуреков, по бутылочке пива и по двести граммов водки.
– Ого! – подал голос алкаш.
– Нехило! – откликнулись от студенческого столика.
– А с чего вдруг такая щедрость? – поинтересовался прервавший чтение «Камергерского переулка» интеллигент.
– Объясняю, – расплылся в улыбке Сфагнум. – Дело в том, что у нас возник некий спор, который может разрешиться только здесь и сейчас. Но это будет сопряжено для присутствующих с некоторым э-э-э… дискомфортом что ли. Нет-нет, господа, мы вас всех глубоко уважаем и просим не обижаться, а расценить все, что произойдет в течение следующих трех-четырех минут просто, как невинную шалость.
– Чего-то я не понимаю… – пробасил толстый работяга.
– Сейчас вы все поймете, – не стал затягивать действо Сфагнум и подмигнул Шубе.
– Внимание! – провозгласил тот, взмахнув подсачеком. – Первый этап кубка «Открытие зимнего сезона» считаю открытым. Старт!
В следующее мгновение Сфагнум, Юрьич, Стасег и Двойник выхватили из подставленного Шубой пакета удильники с привязанными к леске балансирами и бросились к раскрывшим рты посетителям. Нет, посетители их не интересовали абсолютно. Все внимание соревнующейся четверки было обращено на лежащие на тарелках чебуреки. Рыбаки не хватали их руками, но с размаху вонзали в чебуреки балансиры, подцепляли их на впаянные крючки или подвесной тройник и бежали к Шубе, чтобы сбросить добычу в подсачек.
Возникшая было после крика «Старт!» тишина, нарушилась взвизгами женщин, отборной матерщиной, гоготом студентов и такими выкриками, как:
– Есть! Убери руки! Мой! Как я играю! Противный! Идиоты! Отдай, гад! На-на! У меня уже третий…
И лишь один человек, тот самый неопрятного вида алкаш, не проявляя суеты в образовавшейся суматохе, подошел к вытаращившей глаза кассирше и, кивнув на зажатые в ее руке деньги, переданные Сфагнумом, вежливо попросил:
– Подготовьте мне, пожалуйста, шесть чебуреков, пиво и двести водочки….
Очнувшаяся хозяюшка продублировала через плечо заказ своей помощнице. А тем временем шум в зале все нарастал. И этот шум неожиданно перекрыл неописуемо радостный вопль: «Сошел!» – исторгнутый Двойником, когда у Сфагнума, уже подбежавшего к подставленному Шубой подсачеку, соскочил с крючка и шлепнулся на пол чебурек, брызнувший своим непревзойденным по вкусу соком.
– Не-е-ет! – еще громче заорал Сфагнум и отчаянно попытался поддеть крючком чебурек, повергнутый на не очень чистый пыл.
– С пола – не считается! – твердо объявил обладателю смокинга не очень твердо держащийся на ногах судья. – Еще одно такое нарушение и – дисква, то есть, дисквалификация.
– Эх! – Сфагнум в сердцах наподдал несчастный чебурек ботинком, и тот отлетел прямехонько под ноги Стасега, торопящегося к подсачеку со своим очередным трофеем.
Это надо было видеть! Наступив на чебурек, седобородый питерец поскользнулся, падая, выронил удильник, но ухватился за полу куртки оказавшегося рядом чернобородого Юрьича и увлек его за собой. При этом чебурек, болтавшийся на балансире нижегородца, оторвался и взлетел под потолок. Оказаться на полу ему было не суждено, – Двойник, который как раз подбежал к Шубе с только что добытым чебуреком, мгновенно отреагировал и, словно собака, хватающая на лету резиновый мяч, подпрыгнул и впился в падающее фирменное блюдо зубами. Чебуречный сок залил очки представителя славного города Ярославля, но, не обращая на это внимания, Двойник поднес к чебуреку балансир и проткнул его свободным крючком. После чего сбросил оба трофея в подставленный подсачек.
– Зачет, однако! – давясь от смеха, выдал Сфагнум.
– Финиш! – тут же заорал Шуба. – Уходим!
Подхватив под руку поднимающегося с пола Юрьича, он бросился вместе с ним на выход. Сфагнум вместе с Двойником повторили маневр в отношении Стасега, и вся пятерка благополучно покинула чебуречную на Сухаревой башне, оставив свидетелей трехминутного безумства – кого-то смеяться, кого-то материться, а кого-то наслаждаться халявными чебуреками, пивом и водкой, которые по первому требованию выдавала гостеприимная хозяюшка.
А рыбаки, возглавляемые Шубой, в подсачеке у которого слиплись десятка полтора чебуреков, бежали по Сретенке, хохоча, держась за животы и утирая слезы. И только перед подъездом дома Сфагнума весельчаки остановились, чтобы перевести дух и подставить разгоряченные лица под крупные снежинки, медленно опускающиеся на вечернюю Москву.
Завтра на Учинском водохранилище рыбаков ожидала другая потеха…
Евгений Константинов, Москва