Место для показательной расправы избрали не случайно: гигантскую парковку между взметнувшейся ввысь десятками этажей пирамидой супермаркета и кажущимся по соседству совсем небольшим и приземистым зданием управления полиции. Вряд ли строители остеклённого колосса для повседневного шоппинга предвидели, что их детище когда-нибудь станет свидетелем подобного. Его внутренние торговые площади при всём старании никому не осмотреть и за несколько дней. Чтобы возможный покупатель не ощутил себя беспомощной букашкой на грандиозной выставке нужных и не нужных товаров, всем на входе предоставлялись на время удобные и простые в обращении гироскутеры.
Да и вне подобных комплексов оставаться без колёс давно считалось крайне неприличным, просто недопустимым. Только речь уже не шла о скутерах или велосипедах, которые запрещались на внешних трассах и улицах, полностью отданных во власть автомобильных потоков. Те отщепенцы, что не имели собственного авто даже напрокат, дабы не нарушать порядок и не угодить под чужие колёса, всегда могли воспользоваться дешёвыми, а то и бесплатными социальными такси, заменившими остатки убыточного общественного транспорта. На машинах ездили на работу, развозили детей по детским садам и школам, посещали рестораны, кинотеатры и спортивные комплексы, на них же отправлялись на богослужения в церкви и мечети, на свадьбы и похороны. Большинство общественных заведений в обязательном порядке обзавелись удобными многоместными стоянками. Всё продумывалось так, что нередко прибывавшие на то или иное мероприятие могли даже не покидать салонов своих авто.
Никто не хотел выглядеть белой вороной или бельмом в глазах окружающих, иного и вообразить казалось невозможно. Да это и не дозволялось. Отклонение от такой нормы выглядело не просто дурным тоном, а попыткой подрыва основ экономики и государственности, напоминанием почти забытого варварского терроризма стародавних времён. Любое подобное нарушение пресекалось незамедлительно. Система бдительно оберегала сложившуюся пирамиду ценностей.
Разумеется, открыто никем не признавалось, что Автомобиль превратился в общего для всех Бога. Его негласно почитали своим идолом и кумиром, нисколько не забывая про обычное повседневное использование. Комфортные стоянки, обустроенные гаражи и мастерские нередко свидетельствовали о гораздо большей заботе о самих машинах, чем о жилищах людей, на них ездивших.
Законы давно приспособили под воцарившееся засилье личных средств передвижения ради удобства их владельцев. Не имеющие собственного авто юридически не рассматривались полноправными гражданами. Жалкая кончина под колёсами считалась вовсе не тем же самым, как, например, достойная смерть на скорости за рулём или внутри салона.
Социальные выплаты и суммы по страховке в последнем случае выглядели совершенно несоразмерно таковым при гибели пешехода. Убогих отщепенцев, окончивших земной путь на своих двоих, с незапамятных времён не хоронили на благоустроенных кладбищах автомобилистов. Понатыканные повсюду видеорегистраторы исключали малейшую возможность обойти такое правило даже с помощью запредельных взяток.
Неизвестно откуда прибыл этот очень странный тип. Даже в горах пасти овец без помощи горного вездехода или квадрокоптера уже много поколений считалось вопиющей дикостью и анахронизмом. А этот запросто приехал на двухколёсном велосипеде, разумеется, столь вызывающий поступок никак не мог остаться без внимания. Последний бомж, обитавший на свалке или под мостом, всегда мог вызвать благотворительное социальное такси, либо же оплатить заказ чего получше честно выклянченными за день деньгами. На множестве наземных и высоко подвешенных лентах трасс, разделявших многоэтажные спирали, параллелепипеды, пирамиды и цилиндры всевозможной толщины и протяжённости, место для пешеходов и подобных музейных средств передвижения, как правило, не предусматривалось изначально. Где-то глубоко под поверхностью в заброшенных туннелях метро и среди вони канализации ещё обитало какое-то количество отщепенцев, вовсе лишённых возможности выйти наверх, да и не пытавшихся делать этого, но вряд ли их жизнь можно было назвать приемлемым существованием.
Приехавший воспользовался не простым велосипедом, а специально сконструированным для катания по склонам гор, что уже ясно показывало склонность к экстремизму. Видимо, предубеждение не позволило ему создать для начала собственный блог в интернете, чтобы употребить наряду с социальными сетями для изложения своих странных взглядов. Не исключено, что владение приёмами нейролингвистического программирования давало ему уверенность в преимуществах прямого общения с людьми без виртуала.
Однако, в дальнейшем ничем не объяснимое навязчивое многословие незнакомца заметно противоречило современным нормам поведения в общественных местах, заставляя забыть о его некондиционном средстве передвижения.
Едва въехав на городские улицы, он начал с того, что почти на каждом шагу, точнее со всяким оборотом колеса своего горного велосипеда желал счастья и благополучия всем незнакомым встречным. Вернее всем тем, кто, как он полагал, находятся за тонировкой стёкол проносящихся экипажей. Но, никто не мог поручиться, что в каждом там именно сами живые владельцы, а не их голографические аватары или оцифрованные электронные копии. На самом деле многие давно предпочитали без крайней причины не покидать своих квартир, их устраивало дистанционное присутствие в нужных местах, да и всё необходимое быстро доставлялось на дом, стоило пожелать. Если даже люди и сидели сейчас в некоторых из мчащихся навстречу и обгоняющих его машин, то в большинстве случаев совершенно не слышали из-за стёкол, что он им кричит.
Уже на первой подвернувшейся парковке этот тип принялся приставать к прибывавшим на своих авто, как положено всем приличным членам общества, или уже в них садившихся, чтобы уехать отсюда. Словно неадекватный рэпер минувших времён, странный тип выкрикивал заготовленные скороговорки о порочности обычного для них образа жизни. То ли упрекал невольных слушателей, то ли пытался открыть для них научно сомнительные и неприятные истины. Например, о том, что хождение на двух ногах – жизненная необходимость для любого человека, или о том, что физических ощущений при ходьбе ничем не заменить.
– Ноги даны людям, чтобы ходить, а не нажимать на педали газа и тормоза! – снова и снова громко убеждал самозваный проповедник, забывая о распространённости сенсорного управления. Люди только испуганно шарахались в стороны, либо продолжали свой путь, делая вид, что не слышат. Многих он просто раздражал, подобно красной тряпке для быка, воспринимался досадной непредвиденной помехой поперёк дороги. Лишь у считанных единиц его резкие выкрики находили вялый и мимолётный, быстро гаснущий отклик в сознании.
После того, как он демонстративно бросил горный двухколёсник у въезда на многоярусную подземную стоянку, у любого возможного наблюдателя исчезли бы последние сомнения, что с ним действительно что-то не так. Похоже, самое экологичное безотходное средство передвижения без мотора раздражало его не меньше прочих видов транспорта. Видно, чудак решил, что именно угнанный где-то по пути велосипед не способствует убедительности его доводов и мешает дальнейшему успеху агитации. Прежде, чем прибыли роботы уборщики, ему удалось заблокировать движение и собрать возле себя зевак, не поленившихся покинуть свои машины.
Надо заметить, и внешность он имел довольно патологическую, что значительно усиливало впечатление ненормальности. Огромная рыжая борода лопатой, вовсе не какое-то там оригинальное произведение парикмахерского искусства, любовно заплетённое в изящные косички. Об аккуратно подстриженных клинышках, нередко ещё встречающихся, тут и вспоминать не стоило. Не вызывало сомнений, что он не только не расчёсывает бунтарские вихры и лохмы, а даже не утруждает себя приглаживать непокорную от природы растительность. Приглядеться повнимательней – в объёмных 3D зарослях на лице можно было приметить засохшие крошки хлеба, а если в них порыться, наверняка, и остатки когда-то употреблённой пищи. Человек явно не следил за своей внешностью. Вряд ли такой тип мог вызвать чьё-то доверие или симпатию, даже молча, а не то, что своими бездоказательными дикими суждениями.
Час за часом, подобно кролику из старинной рекламы батареек «Энерджайзер» он не уставал громогласно излагать бредни видимым и воображаемым слушателям, вышагивать без видимой цели по улицам, полным одних автомобилей. Рано или поздно у кого-то оказались опущены стёкла, его слова услышали, даже вызвали блюстителей порядка.
Разумеется, одинокий пешеход в гуще транспортного потока представлял угрозу для жизни множества водителей, потому заняться таким вопиющим случаем пришлось дорожной полиции. Правда, до сих пор её инспекторы занимались преимущественно редкими столкновениями автомобилей и разборками между их владельцев. Нарушения со стороны пешеходов давно не встречались, само понятие «пешеход» при современном уровне автомобилизации превратилось в анахронизм. Почти ругательно звучащее название сохранилось за теми, кто на время оставлял свои автомобили, чтобы передвигаться по подземным торговым рядам и увеселительным заведениям. Но не отреагировать немедленно на сигналы те, в чьи прямые обязанности такое входило, никак не могли.
Полицейская машина настигла злостного нарушителя на одной из трасс между торговым центром и спортивной ареной, в сторону которой он уверенно двигался с надеждой найти там несравнимо более многочисленную аудиторию. Законники вдоволь смогли наслушаться его диковинных лозунгов после задержания. Однако и по дороге, и уже в местном отделении незнакомец не оставлял попыток привлечь дежурных на свою сторону. Они слушали его, пока один из них не выдержал и не успокоил его надолго щедрым разрядом шокера. Уж очень всем надоел неадекватный баламут, настырно пытавшийся разуверить в том, что давно ни у кого не вызывало никаких сомнений.
А вот как поступить с ним дальше, никто в отделении, включая старшие чины, понятия не имел. Пока за всё совершённое тому грозило лишь административное наказание. Но и для того, чтобы доказать вину доставленного, требовалось провести массу рутинной работы, запротоколировать, найти и опросить свидетелей, собрать записи видеорегистраторов, добиться признания самого подозреваемого. В то же время у них постоянно добавлялась масса новых дел, связанных с нарушением дорожных правил без участия каких-то там пешеходов, которым и взяться-то было неоткуда. Его сумбурные горячечные речи сразу наводили на мысль, что задержанный больше подходит для лечения в психиатрической клинике. Полностью асоциальный тип не имел даже наручного мобильника с компом. Будь у него обычный для всех автомобиль, хотя бы с простеньким встроенным процессором, искал бы себе единомышленников в интернете и делился с ними своим бредом, сколько влезет! Ведь с такой затрапезной внешностью и без малейших средств для существования путь на телевидение или в редакции редких оставшихся газет ему точно заказан. Впрочем, в его обличительных проповедях ими не виделось никакой логики.
Но и перевод в соответствующее медицинское заведение требовал определённой волокиты. Просто так тамошние специалисты без его согласия или постановления суда, основанного на убедительных доказательствах, даже на консультацию не явятся. К тому же, у него не только не было никаких банковских карточек и счетов, но и ни в одной базе данных он не проходил. Что можно взять с такого? В конце концов, начальник отделения решил, что проще всего отпустить бездомного бродягу, взяв с него слово не совершать в будущем противоправных действий. Разумеется, никакой гарантии подобного никто дать не мог, да и сам отпускаемый ничего конкретно обещать не собирался. На всякий случай его отвезли на другой конец города, где поддерживать порядок полагалось уже совсем другому подразделению дорожной службы. И выпустили на участке с относительно малым движением, строго наказав пользоваться впредь услугами социального такси.
Разумеется, оказавшись на свободе, передохнувший адепт завиральных идей продолжил начатое с ещё большим рвением. Чего он хотел добиться от встречных на парковках, которые уклонялись прежде, чем он успевал что-то вразумительно изложить?
Ему удалось изрядно напугать одинокую невзрачную женщину, решившуюся в кои-то веки съездить в торговый центр. Жертва привычного зависания в соцсетях и представить не могла столь натурального воплощения виденных прежде видеоужастиков. С лихорадочно блестящими глазами довольно дикого вида мужчина с лохматой бородой внезапно схватил её за руки, неслыханным образом нарушив женское личное пространство. Уже одно это не могло не повергнуть несчастную в шок, к тому же, следом обрушился поток сбивчивой речи.
– Поймите, автомобиль – ваш враг! Неужели, не осознаёте? Он навязан извне, из-за него у вас никогда не будет полноценной личной жизни. Неужели, вам не хочется вернуться к естественному образу жизни? Ходить по траве босиком? Салон машины никогда не заменит чистое небо над головой, не подарит радость от простых проявлений чувств.
Его торопливые движения и горячечные слова воспринялись лишённой возможности убежать прочь дамой несомненным сексуальным домогательством, о котором она столько видела и слышала из интернета и телевидения. Она незамедлительно хлопнулась в обморок, вовсе не преднамеренно обмякнув в его своевременно подставленных руках. Немало озадаченный столь неожиданным результатом обличитель даже умолк на какое-то время, но тут же оставил её лежать возле собственной машины и устремился прочь в поисках более благодарных слушателей.
Разбив стёкла нескольким не по правилам оставленным хозяевами автомобилей, до которых не успели добраться эвакуаторы, он переместился с улиц в места большего скопления народа. Теперь его поведение становилось заботой не столько дорожной полиции, сколько службы госбезопасности, оказавшейся в курсе происходившего. Но на этом этапе повторное задержание уже по всем правилам проводилось силами городской полиции. Неугомонного апостола выдернули буквально из рук разъярённых владельцев изуродованных им автомобилей и обездвижили, чтобы без помех доставить в полицейское управление.
Теперь только предварительно ему уже вменялось в вину сексуальное домогательство, порча частной собственности, подстрекание окружающих к противоправным действиям, не говоря о нарушении дорожных правил с угрозой для жизни других. Серьёзность совершённого обусловила немедленное начало следствия по ускоренному протоколу. Прочие дела меньшей важности отодвигались в сторону. Это значило, что без обычных проволочек по горячим следам собрали все возможные свидетельства от показаний очевидцев до видеозаписей систем наблюдения с электронной реконструкцией событий. Так, чтобы поскорее передать собранное в суд, который должен был состояться в рекордный срок – всего через несколько дней.
К этому времени сообщения о залётном проповеднике уже гуляли по сети и жалким остаткам средств массовой информации, как всегда имея мало общего с действительными фактами. Его необоснованно представляли то террористом-вредителем уличных магистралей, то персонажем рекламной акции по продаже гусеничных и шагающих моделей транспорта. Ничего удивительного, что оперативно прибывшие агенты госбезопасности предъявили полномочия и немедленно взяли ведение дела на себя, к немалому облегчению отстранённых от разбирательства полицейских.
Уже специалисты спецслужбы провели компьютерный анализ возможных последствий с учётом всех полученных данных. Теперь важность приобретало не только публично наговорённое субъектом, но и точное определение степени воздействия его речей на слушателей. Экстраполяция на будущее дала неожиданные результаты, которые не могли не встревожить.
Один из проводивших исследование, молодой компьютерный гений на твёрдом окладе одновременно слушал через чип, вживлённый в височную кость, старинную рок-оперу «Иисус Христос – сверхзвезда». Музыкальная ретро-мода медленно возвращалась по кругу к своими истокам после столетнего насаждения противных многим рэпа и эрэнби. Сам он никогда не понимал, как можно сравнивать нарезки бессмысленных выкриков со слышанными не впервые партиями Понтия Пилата, Христа или Марии Магдалены. И вот сейчас при виде полученных диаграмм и графиков ему пришло на ум неожиданное сопоставление анархиста проповедника с распятым на Голгофе Сыном Божьим, слова которого звучали сейчас для него в исполнении бесподобного Иэна Гиллана, этого Великого Карузо рок-музыки ХХ века. Поначалу он даже оторопел от такой мысли, да и слишком надуманным показалось сравнение. Но, кто, кроме первосвященника Иудеи Каифы и его приближённых, в своё время воспринял серьёзно появление того же Христа? Спустя столько лет и этот новый мессия попытался своими речами и поведением что-то зажечь в сознании других, изменить их устоявшийся миропорядок, который считал несправедливым и не оставался в том одиноким.
Снова и снова всматривался техник в разные ракурсы голографических снимков исследуемого. Только нелепая рыжая борода лопатой стояла поперёк восприятия, не давая программисту полностью отождествить самозваного Спасителя с незабвенным провозвестником давно минувшего времени. Вздумай любитель ретро-музыки поделиться с кем-то подобными соображениями, навеянными старинной рок-оперой, наверняка его самого сочли бы психически ненормальным, опасным для окружающих и миропорядка. Разумеется, он оставил такие рассуждения при себе. Работа в службе безопасности давно приучила держать язык за зубами.
Несмотря на изначально предвзятое отношение к нему всех встречных, из-за раздражающего настырства и неопрятного вида, анализ определённо показывал, что крамольные проповеди неизбежно изменят поведение хоть раз их услышавших. Всё произносимое проповедником воспринималось поначалу полной белибердой, тем не менее, небольшая часть невольных слушателей могла признать резкие обличения не такими уж беспочвенными. Непривычность слов нового мессии противоречила вдалбливаемому каждому с детства. Именно новизна информации способствовала её полному запоминанию. Заброшенные в подсознание психологические якорьки начнут действовать постепенно, пока не определят полностью все поступки заполучившего её в свой мозг. Механизм воздействия работал по принципу пресловутого кодирования двадцать пятым кадром, о котором когда-то столько говорилось, только многократно эффективнее. Если неутомимого говоруна и отправят после суда на принудительное лечение, то и там он с большой вероятностью найдёт восприимчивых слушателей. Срочно требовался строжайший карантин подстрекателя.
По тем же причинам обычная процедура суда с обязательностью последнего слова обвиняемого становилась невозможна. Любое его новое публичное выступление привело бы только к дальнейшему заражению умов присутствующих.
С самого начала задержанного держали в общей камере, где он продолжал инфицировать своими подрывными идеями всех вокруг. Службисты поспешили немедленно исправить ошибку полицейских, узника перевели в оказавшийся свободным изолятор. Забирать же его в свой ведомственный застенок они не торопились. Допросы следовали за допросами. Их интересовало, кто его направлял, представляет ли он какую-то нелегальную организацию, имелись ли сообщники, или он действовал сам по себе? Им не потребовалось много времени убедиться, что перед ними идеалист-одиночка, стихийный, никак не подготовленный бунтарь. Тем не менее, идеи, которые он щедро разбрасывал направо и налево, и в которые сам безоговорочно уверовал, содержали в себе мощный подрывной заряд и представляли опасность для существующего миропорядка.
Дознаватели находились в постоянной связи по закрытому каналу с непосредственным начальством. И, как только последние сомнения в правильности полученных выводов разрешились, доложили вышестоящей инстанции.
Стало очевидным, что для перелома ситуации надо прибегнуть к самому жёсткому наказанию, непредусмотренному законом. Только так можно было бы избежать распространения крамолы и повторения подобных случаев в будущем. Требовалась яркая запоминающаяся расправа на публике, способная надолго запугать всех вероятных последователей. Исключить малейшую возможность принятия слов еретика за руководство к действиям против повсеместной автомобильной зависимости, основы стабильности и порядка современного общества. Но гарантированно заткнуть рот проповеднику могло только радикальное средство.
После затянувшегося секретного совещания, как и всё в этом департаменте, в узком кругу руководителей приняли тайный план в духе традиций своего ведомства. Вариант тихого устранения сразу отвергли, даже не рассматривая. Детали дальнейшего предстояло уточнять уже по ходу исполнения. Громко заявившего о себе возмутителя спокойствия заочно приговорили люди, никогда его и в глаза не видевшие.
Нигде не отражённую в документах операцию развернули немедленно. За последующие сутки с десяток частных авто подверглись погрому и сожжению. На почему-то размытых записях регистраторов засветились очень похожие на задержанного личности. Тут же последовал вброс новостей от собственного пресс-центра, что подогрело и без того немалую ненависть к уже популярному в соцсетях и сообщениях СМИ опасному социопату. Факты заведомо приводились такие, чтобы ни у кого не могло появиться малейшее сочувствие к отпетому негодяю.
Да и что могли подумать привыкшие верить официальным сообщениям о внешне неприятном, не имевшем даже собственного авто человеке, пытавшемся лишить их главной жизненной необходимости? Быстро подготовленное общественное мнение оставалось только использовать и направить куда требовалось.
Но, прежде, чем приступить к финалу, чтобы никто не смог обвинить полицейских, у которых он содержался, в полнейшем отсутствии гуманизма, службисты запустили к узнику исповедника. Дородный батюшка, не задавая лишних вопросов, тотчас прибыл на мощном монструозном джипе-внедорожнике, который бесцеремонно припарковал прямо у входа в управление. Он вообще никогда не задавал вопросов, сотрудничая со службой госбезопасности. Гонорары или пожертвования на его банковскую карту оттуда начислялись регулярно и без задержки. Его холёная гладкая борода отличалась от имевшейся у неизвестного еретика не меньше, чем роскошный правительственный лимузин от старенького проржавевшего на свалке жука-фольксвагена. Не принимая возражений, он отпустил несчастному все прошлые грехи, включая те, о которых тот сам не знал. После чего с нескрываемым разочарованием подтвердил подозрения вызвавших его: ничего путного без суда приговорённый сообщить не смог или не захотел. Точнее, тот вообще не реагировал на навязчивые попытки духовника вызвать на откровение. Исполнив свой долг, и отчитавшись перед своими работодателями, батюшка не спеша удалился, гордо восседая за рулём своего четырёхколёсного чудища.
Последовавшая утечка, будто бы преступника скоро отпустят на все четыре стороны, заставила к нужному часу собраться возле управления полиции, а затем и на прилегающих улицах десятки, если не сотни машин. Все пути подъезда оказались заблокированы одной гигантской сплошной пробкой. Почти всех сотрудников управления удалили под тем или иным предлогом, в здании оставались лишь двое-трое дежурных. Агенты умело разогрели возмущение толпы, а затем инсценировали налёт требующих справедливости владельцев автомобилей на здание управы. Подвернувшихся под руку стражей порядка обезоружили и заперли в одной из камер, а самого упиравшегося проповедника выволокли на ступени лестницы перед центральным входом.
При виде жалкого окровавленного бородача, вовсе не казавшегося теперь таким злонамеренным и страшным негодяем, как его представляли, многие утратили прежний настрой и жажду мести, с которыми явились сюда. Пусть неряшливый, неприкаянный и избитый, но он начал вызывать теперь у собравшихся даже некоторое сочувствие. Его вид не отрицал того, что при некотором отличии он один из них, в главном такой же, как они сами. И как видно, его тут подвергали бесчеловечному обращению.
– Люди! Одумайтесь! Машины – ваши враги… Они отбирают вашу жизнь!.. – собрав оставшиеся силы, попытался хриплым непослушным голосом продолжить своё смутьян, но бдительные провокаторы в штатском рядом тут же заставили его умолкнуть парой точных изуверских ударов по лицу.
Гул возмущения прокатился по толпе, не готовой принять такое ничем не оправданное сейчас проявление жестокости. Секретный план операции оказался под угрозой срыва.
– Он сжигал наши авто! – торопливо во всю глотку возвестил один из переодетых агентов.
– Он хочет, чтобы мы снова вернулись в пещеры! – следом визгливо поддержал другой.
Они сыпали и сыпали психологически безошибочно выверенными для таких случаев фразами, толпа снова начала закипать. Службисты заставили вспомнить присутствующих, почему они сюда собрались. В воздухе явственно запахло запрещёнными курительными спайсами. Всё громче раздавались ответные яростные выкрики.
– Сволочь! Такие отбирают будущее у наших детей! – перекрывая всё, истошно завопила какая-то впечатлительная женщина.
Если бы люди не сгрудились вокруг столь кучно, в него бы давно полетели бы отломанные плитки тротуара и пивные банки, всё, что подвернулось под руку. Неизбежно нашлись добровольцы продолжить начатую расправу, резво подскочившие к залитой кровью из разбитого носа жертве. Кто-то мерзким голосом заорал «Ты разбил мою тачку, гад!!!» и на несчастного снова посыпались удары.
Под непрекращающиеся обвинения и тычки со всех сторон, большая часть которых исходила от громко вопивших агентов безопасности, несчастного потащили по ступеням сквозь толпу. Когда его выволокли на ещё больше запруженную народом и в спешке плотно припаркованными машинами автостоянку, прямо под запретительные знаки входа пешеходам и въезда велосипедистам, сознание уже покинуло его…
Меньше чем через час изуродованное тело, в котором уже никак невозможно было бы опознать ненавистника автомобилей, извлекли из-под колёс на сложной транспортной развязке неподалёку.
Расправу объяснили естественным возмущением граждан преступными действиями и словами возмутителя спокойствия. Выходило, в значительной степени он сам оказался виноват в столь не предвиденных последствия. Выявить двух-трёх зачинщиков волнений, чтобы показательно для всех, впрочем, не слишком строго, наказать по закону, особого труда для службистов не составило. Но в социальных сетях и массовых средствах на этот раз никакой информации уже не появилось. С устранением подстрекателя силовые структуры продолжили тщательно оберегать покой общества.
Никто, включая сотрудников госбезопасности, так и не узнал настоящего имени пришлого бродяги. Странно, но у него даже не оказалось вшитого идентификационного чипа.
Сергей Криворотов, Астрахань