Здесь, на высоте, все было иначе.
Не было обычных шумов, не было кухонного чада, бытовых дрязг, не было ссор с соседями, шумные споры не доносились сюда, отсюда были далеки все земные звуки. Только аппарат наземной службы связывал его с землей.
Все людские проблемы отсюда были далеки и казались мелкими и незначительными.
Отсюда и люди – и те виделись мелкими и никчемными. Некоторые дома были похожи на коробочки спичек и на детские кубики.
Все вопросы, все проблемы не доходили сюда; все оставалось людям.
Монотонный шум двигателей он не замечал, привык; а вместе с ровным гулом пролетающих самолетов создавался приятный для него фон.
Здесь, на высоте, у него всегда было приподнятое настроение. И ему всегда хотелось петь. И песни были только одной тематики – летной.
… «Если б ты знала,
Если б ты знала,
Как тоскуют руки по штурвалу…
Есть одна у летчика мечта –
Высота, высота…»
… «Под крылом самолета…»
Часы, проведенные здесь, никогда не были ему в тягость, он никогда не уставал на работе. Наоборот он заряжался здесь энергией, которой ему хватало надолго.
Раздался зуммер аппарата наземной службы. Он взял трубку:
– «Понял. Закончил полет. Спускаюсь», – он положил трубку и тотчас покинул кабину.
Сменщик ждал его, как всегда, внизу, у подножия башенного крана.
Валерий Бохов, Москва