(Второе место на нашем Конкурсе, ред.)
Вспоминая свое детство, я с приятным для себя удивлением обнаружила, что очень хорошо помню рассказы деда о его почти трехлетнем пребывании в концлагере во время войны. Эти мои, по-детски яркие, картинки-вспышки, как из страшной сказки с благополучным (как это обычно бывает в сказках) концом, подтолкнули меня к более серьезным беседам с дедом о его военном детстве. И вот сейчас попробовала (всего один кусочек этих воспоминаний) как-то систематизировать… И вот, что у меня получилось.
Деду было два года, когда началась Отечественная война. Семья, в которой тогда было уже четверо детей (младшей едва исполнился год) жила в южном пригороде Ленинграда (теперь это один из районов Санкт-Петербурга). Этот пригород в итоге был занят немцами. Пригород не оказался внутри блокадного кольца, а просто превратился в оккупированную территорию. Работоспособное население немцы стали отправлять на принудительные работы на запад. Среди таких оказалась и мама моего деда с четырьмя маленькими детьми. Ее муж, мой прадед, конечно, уже воевал – ушел добровольцем в первые же дни войны…
Долгий и жуткий путь неизвестно куда закончился для семьи деда на хуторе в Литве, где уже существовал трудовой концлагерь – «жильем» для согнанных туда были развалившиеся сараи, коровники, какие-то еще хибары… Там и разместили прибывших – в основном, женщин с детьми. Семье деда достался полуразрушенный птичник… С раннего утра все трудоспособные (у них – это мама и его старший, восьмилетний брат) уходили на хутор батрачить у зажиточных хуторян. Среди этих литовских «богачей» встречались разные люди – кто-то служил в свое время в австрийской и даже кайзеровской армиях… Было среди них много люто ненавидевших большевиков, срывавших свою ненависть на несчастных из концлагеря. Но попадались и те, кто тайком подкармливал детей. Все же не потеряли сострадание…. Кстати, как вспоминал дед, такие встречались и среди немцев-охранников… Один из них, не утративший жалости, старался оставить у входа в их птичник что-то съедобное – особенно любил подкармливать самую младшую, которой едва исполнилось два года. Пока мама и старший брат батрачили с раннего утра почти до глубокой ночи трое маленьких оставались взаперти в своем «доме», ожидая возвращения старших и в надежде, что их накормят хоть чем-нибудь. Вся ответственность за этот «детский сад на дому» была на пятилетней сестре деда… А ему тогда было чуть больше трех…И вот так они жили долгих три года…
Прорыв блокады Ленинграда, военные операции на ближних и дальних рубежах – и этот литовский концлагерь тоже был освобожден нашими! Выжившие разбредались, кто куда мог. Но большинство возвращалось, конечно, домой. Отправилась домой и семья деда (ура – все выжили!)… Дед ничего не рассказывал об этой дороге домой. Но вот ужас от увиденного на месте их бывшего дома запомнил на всю жизнь. Торчащий остов трубы и пепелище… Такие картинки часто показывают до сих пор в материалах о войне… Ну и последний аккорд для завершения описания такой стандартной для военного времени человеческой истории – полученная похоронка на мужа и отца, моего прадеда… Не хочется больше ничего вспоминать из рассказов деда. Хочется поразмышлять и примерить на себя хотя бы малую толику того, что выпало моим родственникам… Ведь я сейчас тоже уже мама. Правда, у меня двое детей. А возраст и мой, и моих детей тот же, что и у моей прабабушки и ее младших тогда… Смогла бы я выдержать то, что испытала она, чтобы уберечь своих детей? Хватило бы мне сил на это? Не знаю… Наверно, как это пишется в умных книгах, человек в минуты опасности мобилизует свои скрытые силы и умудряется воспользоваться своими внутренними возможностями. Может быть…Но зачем человечеству выявлять свои возможности таким образом???
Конечно, эти вопросы начали крутиться только в моей, уже «сознательной», взрослой голове. А в детстве я просто слушала деда…
Кстати, его отец, мой прадед, все же вернулся с войны! Только через год после ее окончания… Но это уже совсем другая история…
Да, а в качестве названия для этого своего очерка-зарисовки я использовала строчку из известного стихотворения фронтовика Булата Окуджавы. Его любит и прекрасно знает поколение моих родителей. Спасибо, что они и нас познакомили с творчеством великолепных поэтов военного и послевоенного времени…
Мария Ильина (Москва, Окленд)