Трест и лоб (миниатюра из серии «Дедушка и его внучки»)
Обычный январский вечер в семье Дудкиных. Папа и мама ушли в гости, бабушка сидит в кресле и вяжет очередной шерстной носок, а дедушка и их с бабушкой внучки, Катя и Маша, лежат от него по обеим сторонам, и все трое смотрят замечательный кинофильм «Трест, который лопнул» с Адомайтисом и Караченцовым в главных ролях.
– Трес какой-то..,- ворчит Маша и поворачивается к дедушке.- Это чего такое – трес?
– Не трес, а трест, – поправляет её дедушка.- Это организация такая.
– Если он трес, то надо говорить треснул,- включается в разговор Катя.
– Ага, – соглашается дедушка.- А если лоб, то лопнул. Вы дадите спокойно фильм смотреть, или сейчас на кухню отправитесь, книжки читать?
Читать Катя и Маша не любят, поэтому умолкают и опять смотрят на экран.
Начинается вторая серия. В титрах написано: «по мотивам произведений О, Генри».
– Генря какая-то.., – не выдерживает молчания Маша (он любит поговорить и пообсуждать. А молчать не любит). – Это кто такая – Генря?
– Не Генря, а О.Генри, – опять поправляет её дедушка.- Это такой великолепный американский писатель.
– Его зовут так?- удивляется Маша.
– Не зовут, а фамилия,- отвечает дедушка.
– Не бывает таких фамилиев! – возражает Маша.- Генря – это имя.
– А как насчёт кухни?- прищуривается дедушка.
– Ба!- и Маша поворачивается к бабушке. – Скажи дедушке, что таких фамилиев не бывает!
– Каких?
– Генрив! По каким-то мотивам который.
– Мотивам произведений?- догадывается бабушка (она очень догадливая).- Не слышала такого. И вообще, мой любимый писатель – Пушкин.
– Знаю, знаю! – кричит Катя (она если что знает, то обязательно кричит. Голос у неё такой. Торжествующий от знаний. Её распирающих и утверждающих.).
-Это который про рыбку написал. У которой корыто продырявилось.
– «Сказка о рыбаке и рыбее», – проявляет свою эрудицию дедушка.- А корыто не у рыбки, а у бабки.
– Нельзя так говорить “бабка”, – наставительно поправляет его Маша.- Надо – бабушка.
– Всё!- решительно заявляет дедушка.- На кухню шагом марш!
Девочки опять умолкают и молча смотрят фильм до конца. А потом все четверо идут на кухню пить чай с бабкины… бабушкиными пирожками. Которые с вареньем. А ещё она печёт замечательные пирожки с яблоками и капустой, но это уже совершенно другая история…
Приснится же такое… или Вдогонку за бронепоездом
Гаррию Бонифатьевичу приснилось, что он во время гражданской войны 1918-1922-го годов спас жизнь товарищу Троцкому (если кто не знает: Лев Дави́дович Тро́цкий (партийные псевдонимы: Перо́, Антид Ото, Л. Седо́в, имя при рождении — Лейб[1] Дави́дович Бронште́йн[, 26 октября [7 ноября] 1879, Яновка, Херсонская губерния, Российская империя — 21 августа 1940, Койоакан, Мексика) — российский революционер, советский государственный и политический деятель, идеолог троцкизма — одного из течений марксизма. Вначале конституционный монархист, затем искровец, меньшевик, создатель Августовского блока, межрайонец, а с 1917 года большевик, вступивший в РСДРП (б). Дважды ссыльный при монархическом строе, лишённый всех гражданских прав в 1905 году. В 1905 и 1917 годах — председатель Петросовета. Один из организаторов Октябрьской революции 1917 года, один из создателей Красной армии. Один из основателей и идеологов Коминтерна, член его Исполкома. В первом советском правительстве — нарком по иностранным делам, затем в 1918—1925 — нарком по военным и морским делам и председатель Реввоенсовета РСФСР, затем СССР. С 1923 года — лидер внутрипартийной левой оппозиции («Новый курс»). Член Политбюро ЦК ВКП(б) в 1919—1926 годах.).
А дело со спасением было так: Гаррий Бонифатьевич, в ту пору отважный чекист, тайно внедрённый в некий белогвардейский штаб (может, даже самого адмирала Колчака. Или генерала Деникина Антона не знаю как по отчеству), узнал, что белыми готовилась диверсия против бронепоезда, на котором Л.Д. Троцкий перемещался по фронтам молодой Советской республики. Понимая, что вот-вот может случиться непоправимое и дело не терпит отлагательств, Гаррий Бонифатьевич отважно, среди белого дня, выкрал с белогвардейской конюшни белогвардейскую лошадь (кажется, это был конь) и поскакал рысью, резво и вскачь. Преследуемый свирепыми белогвардейскими казаками, от которых было смешно и глупо ждать хоть какой-нибудь, даже эфемерной пощады, он тайными партизанскими маршрутами и козьими тропами через трое суток выбрался на железнодорожную насыпь, и уже по ней к вечеру добрался до отдалённого железнодорожного полустанка, на котором стоял под парами (в смысле, уже полностью готовый к отправке в свой последний героический путь) искомый бронепоезд. Подъехав к этому бронированному чудовищу, он назвал тайный пароль, известный только высшим чинам рейха (оговорился: высшим чинам ВКП(б), вследствие чего без всяких бюрократических проволочек был допущен до товарища Троцкого, которому и рассказал, что на сто тридцать второй версте от Рождества Христова, на перегоне Хрюкино-Зюзюкино, бронепоезд (а, следовательно, и самого товарища Троцкого) поджидает замаскированная смертельная засада. С ружьями, пулемётами, пушками, шашками, всё теми же, не сумевшими догнать его, Гаррия Бонифатьевича, казаками (потому что он очень быстро скакает. А ещё быстрее бегает.) и даже одним супер-скоростным дирижаблем, который будет бомбить бронепоезд с воздуха… Лев Давыдович принял услышанное к самому серьёзному сведению, жизнь одного из вдохновителей и организаторов Великой Октябрьской социалистической революции была спасена, а сам товарищ Троцкий с тех пор стал называть Гаррия Бонифатьевича своим любимым другом и даже ненаречённым сводным братом….
Гаррий Бонифатьевич открыл глаза, долго смотрел в потолок (потолок был девственно бел и отвратительно безмолвен), потом дрожащей рукой провёл по лбу. Лоб был в испарине.
Опять, подумал Гаррий Бонифатьевич привычно тоскливо. Все люди как люди. Всем снится что-нибудь понятное, занятное и приятное. Яблони в цветы (или дыму?). Футбольный матч, где наши забивают, а нашим – никак. Рыбалка на живописном берегу реки с богатым уловом. Халявная выпивка. Голые бабы. Или какие другие милые лютики-цветочки… А мне всегда какая-то несусветная чушь и невероятная хрень. То я сражаюсь с огромным крокодилом в верховьях Нила (какой Нил? Какой крокодил?). То в одиночку всю ночь лезу на Джомолунгму – высочайшую гору планеты Земля (а на кой лезу? За каким…? Я же боюсь высоты! Меня же от высоты тошнит и облегчает кишечник!). То вот теперь Троцкого спасаю. Льва Бронштейновича (Или Кронштейновича. Чёрт язык сломает выговаривать…). И что уж совершенно непонятно: зачем мне его спасть? Равно как и прочих героев революции. Какая в этом лично для меня, обыкновенного рядового российского обывателя, житейская необходимость? Ужас. Ужас… Может, к психиатру сходить на приём? Может, таблетки какие пропишет. Или уколы. Или сразу клизмы…
Он поднялся со своего продавленного дивана. На плохо слушающихся ногах прошёл на кухню, где долго и жадно, с блаженным пристаныванием и детским прихрюкиванем пил прямо из-под крана противно тёплую воду. После чего закрыл кран, обтёр рот рукой, открыл холодильник и достал из него здоровенный и явно тяжёлый полиэтиленовый пакет. Гаррий Бонифатьевич работал слесарем на мясокомбинате, бывшем имени героя Социалистического труда, товарища Засядько, а ныне – какого-то Сибелиуса (кто такой Засядько, а уж тем более Сибелиус, он не знал, не догадывался и знать, и догадываться решительно не хотел. Решительно!), на котором тамошнее мяскомбинатское начальство по давно укоренившейся доброй традиции часть зарплаты выдавало рабочим в виде производимой на комбинате продукции. Как то: сосиски, сардельки, холодец, пельмени, колбаса, варёное вымя. Сегодня это были не холодец или вымя, а говяжий фарш, целых десять килограммов. Сейчас Гаррий Бонифатьевич намеревался налепить из этого фарша котлет, нажарить их целую сковородку, после чего тут же их пожрать с луком, хлебом и чаем. Обильное пожирание чего-нибудь съестного было проверенным способом отвлечься от мрачных мыслей. И он его регулярно практиковал. Экстрасенс…? Или гомеопат? Но уж никак не библиофил… Расплодилось их, этих романтиков с большой дороги, больше, чем кошек на помойках…
Просто Васечка
У Васечки есть странная… А что странная? Привычка? Может, и привычка. А может и не… Не похоже ЭТО на привычку… При чём тут привычка… Может, черта характера? Как сказать… Относить ЭТО к характеру?… М-м-м-м-м-м… Или чудачество? Слабость? Вот эти определения, пожалуй, наиболее точные. Ладно, прекращаю интриговать: заключались эти чудачество тире слабость в том, что Васечка обожал читать, сидя на толчке. Да-да, давить из себя, как это говорится, ливер и одновременно знакомиться с информацией (если проще, окульуриваться). Причём читать что угодно: газеты, журналы, учебники, художественную литературу. Даже письма, хотя они приходили ему очень редко, а когда появился Интернет, то в своём бумажном варианте приходить и вовсе перестали, потому что Васечка завёл в Интернете свою лично-персональную почту, и теперь вся корреспонденция шла туда, в компьютер. А его ввиду громоздкости с собою на толчок не потащишь. Может, со временем, когда компы станут компактными или Васечка приобретёт ноутбук (сейчас на него у Васечки денег нет), тогда вполне возможно, что…
В художественной литературе Васечка предпочитает так называемую малую прозу (рассказы, новеллы, эссе, миниатюры). Проза большая (как то, повести и романы) его не прельщают из-за их затянутости, а значит, тягомотности. А значит, утомляют. И потому не впечатляют.
Зато поэзию Васечка начисто игнорирует и из всех поэтов знает (и то всего лишь по фамилиям, но никак не по творчеству) Пушкина, Лермонтова и Евтушенко (Евтушенко! Какой ужас!), а из всех стихотворений может процитировать только одно:
«Удивили мы Европу,
Покорили высоту:
Столько лет лизали жопу –
Оказалось, что не ту.
Но народ не унывает,
Смотрим бодро мы вперед:
Скоро партия родная
Жопу старую вернет.»
Почему именно этот стих, откуда он взялся, и не просто взялся, а отложился в Васечкиной памяти, закрепился в Васечкиным мозгу, укоренился в его мозговых извилинах и притаился в ложбинах между этими извилинами – сие неведомо не только нам, но и самому Васечке. Тайна тайн. Загадка загадок, мистика мистик – но прилетело же. Запомнилось! И автора этого перла Васечка естественно, не знает. Уж наверняка не Пушкин и не Лермонтов. Может, действительно Евтушенко..? (Хотя кто сейчас читает Евтушенко? А кто его помнит..? Да и кто кого помнит? Суета одна… Суетня…Торжество быта…)
А в остальном Васечка – вполне обычный, двадцатишестилетний, неженатый человек (мужского, понятно, пола). Работает менеджером в конторе (пардон, офисе. Сегодня контор нет. Сегодня кругом одни офисы. Куда ни харкни, куда ни плюнь), занимающейся продажей нижнего женского белья. Такая узкая и, к тому же совершенно деликатная, специализация Васечку, как представителя противоположного пола, нисколько не смущает. Ему всё равно, чем торговать и где работать, причём всё равно не вообще (типа «где бы работать, лишь бы НЕ работать»), а в принципе. Потому что работать он не просто НЕ любит, а не воспринимает это понятие как именно что понятие. И работает исключительно потому, что нужно иметь средства на существование. В том смысле, чтобы было на что одеваться-обуваться, пить и жрать, платить за коммунальные услуги в ЖЭК, а проституткам – за плотские удовольствия.
И уж коли заговорили о женщинах, то раньше Васечке нравилось имя Даниэлла, а сейчас – Лукерья. И опять: ничего личного! Никто из его знакомых женщин ни к первому, ни ко второму имени никакого отношения не имеет. Просто нравится – и всё тут. Точка. Закрыли тему.
Из пищевых блюд Васечка предпочитает каши (причём любые). Из напитков – йогурты (если их можно назвать напитками). Алкоголь не отвергает, не осуждает и не приветствует. Не курит, хотя само словосочетание «здоровый образ жизни» не воспринимает изначально. А если всё же приходится с этим словосочетанием сталкиваться, то задумчиво собирает губы в дудочку, морщит нос и щурится. Причём щурится не ехидно-насмешливо, а словно яркий свет слепит глаза. То есть, опять и снова без выраженных эмоций, а как бы рефлекторно. В виде реакции на внешний раздражитель. Спорт же отвергает в принципе, потому что не понимает и не хочет понимать, что это такое и для чего надо бегать, прыгать и потеть, когда можно этого совершенно спокойно избежать.
Так что нормально всё у Васечки. Всё как у прочих людей, которые не желают обременять себя какой бы ни было ответственностью. Поколение уже не пепси (пепси это уже пройденный этап). Васечка – это поколение йогуртов. То есть, никакой социальной активности. Ни малейшей.
Алексей Курганов, Коломна, Московская обл.