Нашему поморскому селу, расположенному за Полярным кругом, пять сотен лет.
Основная древняя часть села с церковью, кладбищем, магазином, почтой, санпунктом и
школой располагается на острове. Река огибает холм, на котором расположены дома,
гаражи для лодок, сараи, коптильни, дровники, и за леском впадала в море. Так уж решено
было пять сотен лет назад. Раньше сообщение с материком было на лодках. Сейчас через
реку перекинут мост, который продолжается насыпной дамбой. Это связь с миром, связь с
мурманским шоссе. Но у села есть ещё одна часть – наша Запань. Раньше тут в акватории
сплавной реки было заграждение для сбора брёвен, а сейчас, главным образом, дачи.
Лишь два-три человека живут постоянно. У нас тут свободно – между домами метров по
сто. Ближайший мой сосед Фёдор, Фёдор Фёдорович. Он на пенсии. А потому проживает
в селе постоянно.
Но речь не о Фёдоре. Рассказик о Тишке – чудесном коте Фёдора. Кот рос на наших глазах. Расстояния между домами-дворами большие, но коты в Запани жестоко
дрались за территории, как если бы было тесно. Надо сказать, все коты в Запани, да и в
селе, были здоровущими. Они ели рыбу во всех видах – сырую, жареную, варёную. Серая
масть. У каждого была на удивление круглая добродушная морда. Поэтому за круглые
морды их звали шайбами.
Вначале Тишку жестоко драли другие коты. И часто можно было видеть, как он
отлёживается в малиннике. Отлёживается и копит злость. На наши ласки, успокаивающие
слова кот не реагировал. Ни рыбой, ни мясом, ничем отвлечь его было нельзя. Погладить,
приголубить себя в такие моменты он не давал. Он или не обращал внимания или вставал
и уходил. Спустя какое-то время уже другие коты отлёживались в малиннике. Скоро там,
где появлялся Тишка, другие коты не появлялись. Ристалища среди шайб прекратились.
Судя по тому, что землеройки и мыши исчезли, все другие коты переключили своё
внимание.
Любого из нас, кто причаливал после рыбалки, встречал Тиша. Он собирал свою
дань. Дань рыбой. Регулярно и неустанно. Но делал он это деликатно и с большим
достоинством. Он никак не выказывал, что он хочет получить рыбу. Он смирно сидел на
причале, округлив свои огромные жёлтые глаза. Все рыбаки охотно угощали кота.
Часто, на перекусах, а ели мы когда в доме, а когда на воздухе, так повелось со
времён постройки дома – есть на улице, – часто перед нами появлялась круглая знакомая
морда. Шайба, да и только! Его появлению предшествовало гулкий топот. Почва у нас
такая звучная. Морда кота была настолько симпатичной, что не угостить кота было
нельзя. Невозможно не угостить! Причём, Тиша не просил, не жаловался, не клянчил. Он
тихо сидел и улыбался.
А ещё Тишка мастерски ловил птиц. Летит не высоко – в метре, полутора от земли и
в поле его досягаемости – всё, птичке конец…
Как-то летом Тишку можно было часто увидеть на дороге между селом и Запанью.
Эти два-три пыльных километра другие коты проходят, таясь, пригибаясь, часто прячась за деревья. Тиша же шёл вальяжно, не прячась. И всегда это случалось на пути его из села.
А вскоре мы увидели кота на пути в село. Кот плыл через реку! Плыл! Мы – это рыбаки
Запани. С Фёдором мы говорили об этом и пришли к выводу: для кота настало время!
Начиная с марта, он стал отлучаться из дома. Начиная с марта, он уходил в село к своей
зазнобе напрямки. Вначале он бегал по льду. Потом, видимо, как-то провалился. Упал в
воду. Поплыл. И понял, что плавать – это не сложно. Это просто! И с тех пор путь Тиши в
село был по воде, обратно – по дороге. Пока других водоплавающих котов окрест не
водилось. Пока. Люди поговаривали:
– Если дальше так пойдёт, то коты за рыбой будут нырять!
Но вот жители села, основного села, стали говорить, что у них разоряются
птичники. Стали совместно – наши обитатели и селяне – обсуждать возможности
появления в селе хорька, ласки, куницы, лисы, крысы… Долго спорили… В конце
разговора селяне сказали:
– У нас нет доказательств, но увидев какого-то вашего кота, мы его приголубим
бревном. Брёвен у нас много! На всех хватит!
После этого Фёдор стал запирать Тишку. Он запирал кота в чулане, а дверь чулана
прижимал чугунной плитой. Так вот это не помогало. Тиша бился в чулане, бросался на
дверь и грохотал, как свора пьяных матросов в кабаке.
Вообще находиться в помещении Тиша не любил. Всего несколько раз я заставал
его в доме. Нелепо было видеть буяна и драчуна, сидящим на диване и глазеющим в
телевизор. И уж конечно, не увидишь Тишу в качестве лечебной грелки. Впрочем, это
кажется, является умением только кошек.
Этот зверь, зверь с такой жаждой жизни, казалось, жить будет вечно. Но это только
так казалось.
Одна из зим была настолько суровой, что стаи голодных волков выходили из лесов
и кружили возле сёл и деревень. Порой они врывались в жилые дворы и утаскивали собак
вместе с будками и цепями. Где–нибудь возле леса можно было встретить после таких
налётов несколько клочков шерсти, обломки досок и цепи…
Вот так и с Тишей. Чёрт его дёрнул рвануть на улицу. Со слов Фёдора – в жёлтом
свете луны, а была полярная ночь, ясно было видно на снегу, как пятеро волков окружило
кота, долго не решались они напасть на жертву. Тиша был страшен. Он яростно рычал.
Выгибал спину. Шипел. А ружьё Федя накануне, как назло, отдал Ферину – поохотиться. И волки, выбрав момент, как по команде, одновременно бросились на бедного кота…
Мне кажется, там, за рекой, в селе, народится, а может уже появился котёнок – сын
Тишки. Таков закон природы. Он родится не один, их будет целый выводок. Помёт серых
котят появится в селе. В высоком терему- ведь многие избы в селе на сваях. И вот хозяин
матери этих котят будет пытаться избавиться от лишних ртов. Тогда я, Фёдор, а может кто
ещё из Запани и села разберём котят. Конечно, это будет та же порода крупных и сильных
шайб.
Как кто, а я своего назову Тишей.
Валерий Бохов, Москва