Мы продолжаем печатать материалы нашего австралийского автора Владимира Крупника об истории участи новозеландских военных во Второй мировой войне.
СРАЖЕНИЕ ЗА МОНТЕ КАССИНО – СОЛДАТСКИЕ ИСТОРИИ.
НОВОЗЕЛАНДЦЫ
Сражение за Монте Кассино в центре Италии продолжалось 123 дня – с середины января до конца мая 1944 года. Оно стало одним из наиболее трудных и кровопролитных для многонациональных сил западных союзников СССР. Традиционно оно разделяется на четыре этапа.
На первом этапе (январь-начало февраля) в сражениях в основном принимали участие американские и французские войска.
На втором этапе в боях уже участвовали индийский и новозеландский батальоны. В рамках планов союзного командования 28-й (Маори) Батальон новозеландцев атаковал железнодорожную станцию города Кассино. Попав под огонь и контратаки немцев и понеся тяжелые потери, новозеландцы были вынуждены отступить.
Третий этап начался 15 марта. После 3.5 часов бомбардировки с воздуха, в ходе которой на позиции немцев было сброшено 750 тонн бомб, новозеландцы пошли в атаку и захватили важную высоту Замковая Гора (Castle Hill). Атаке также предшествовала артиллерийская подготовка силами 743 стволов. К концу дня, 17 марта, гуркхи (Gurkha – одна из народностей независимого Непала, представителей которой Великобритания рекрутировала в свою армию, начиная с 1815 года) захватили важную высоту Hangman всего в 230 м от аббатства. Новозеландцы, поддержанные британской бронетехникой, захватили городскую железнодорожную станцию.
19 марта союзники планировали осуществить атаку на город и аббатство, но контратаковавшие части 1-й Воздушнодесантной Дивизии немцев остановили наступление и уничтожили большое количество бронетехники союзников. Бои приняли характер городского сражения, союзники увязли в них, и новозеландский генерал Фрейберг принял решение остановить наступление. В этих боях 4-я Индийская дивизия (гуркхи) потеряла около 4 000 человек убитыми, ранеными и пропавшими без вести, Новозеландская Дивизия – 1 600 человек. Немцы также понесли тяжелые потери
Четвертый этап и его главная операция известны под названием Diadem. Со стороны союзников в боевых действиях приняли участие солдаты и офицеры многих национальностей: британцы, американцы, французы, поляки, а также военнослужащие из частей, представлявших доминионы и колонии британской и французской империй: индийцы, новозеландцы, марокканцы. К 13 мая оборона немцев на их правом фланге начала разваливаться под давлением 5-й польской армии. Еще одна попытка поляков взять аббатство привела к успеху – 18 мая они ворвались в него и водрузили над ним польский флаг…
Отрывки из воспоминаний новозеландцев, участвовавших в сражениях под Монте Кассино.
Майкл Карвер (Michael Carver), командир артдивизиона. Немцы на любом месте были профессионалами более высокого класса, чем британцы. В знании своего оружия и умении применять его на практике они превосходили британцев почти во всех случаях… Они были крепкими, знающими свое дело, полными решимости и весьма дисциплинированными солдатами. Некоторые британцы, в ряде случаев, вышли на уровень их стандартов, но для основной массы солдат 8-й Армии этот уровень так и остался недостижимым.
Роджер Смит, ветеран боев в Северной Африке, о фронтальных атаках. Мы шли вперед, навстречу ветру, ссутулившись. Мы пригибались, втягивая животы, стараясь подавить в себе страх, который скручивал кишки в комок. Страх, боязнь страха, стыд из-за боязни струсить… Может ли вообще кто-нибудь смотреть в лицо неотвратимой опасности, несущей смерть или увечье, со смирением? Ждать, что тебе вывернет кишки разрывом снаряда, что тебя разрежет пополам очередью из Шпандау (Spandau – собирательное название немецких пулеметов, принятое у британцев, новозеландцев и австралийцев – ВК), что в твой пах воткнется штык или между ног разорвется граната или просто лишишься зрения. Чувство того, что за тобой охотятся и ты сам охотишься и стреляешь в ответ, а потом обнаруживаешь, что вообще потерял голову и, согнувшись, стреляешь из автомата, обуреваемый жаждой убивать. И где тут слава посреди этого ужаса?
Капитан Уикиривхи (Matarehua Wikiriwhi), командир 12-го Взвода, 28-й (Маори) Батальон. О попытке захватить железнодорожную станцию. Ночь 17 февраля. Когда мы приблизились [к противнику], мой 12-й Взвод моментально дрогнул, встреченный исключительно интенсивным пулеметным огнем Джерри с двух точек. Я немедленно приказал атаковать – двое парней прыгнули на скрученную спиралью проволоку (спираль Бруно – Concertina/Гармошка в оригинальном тексте – ВК), и, далее, как на учениях, другие перемахнули через препятствие по их спинам и (света от фальшфейеров и дульных вспышек было достаточно) зачистили передовые посты. Другие начали резать обычное проволочное заграждение ножницами, и уже вскоре взводы вышли к первой намеченной цели атаки.
Из журнала боевых действий: Рота пробилась через внутренне пространство станции примерно так же, и к полуночи обе роты уже окапывались, потеряв треть убитыми и ранеными. Капитан Уикиривхи был ранен в ногу, перевязывал раны старшины (sergeant-major) Рона Конаки (Ron Konaki). Он передал команду на время лейтенанту Такуруа (Takurua) и ушел в тыл, чтобы его рану обработали на полковом перевязочном пункте. Через полчаса он вернулся и обнаружил, что лейтенант Эшер (Asher) из 10-го взвода был убит, а лейтенант Крэпп (Crapp) из 11-го Взвода ранен. Саперы к тому времени взрывами расчищали путь, полевая артиллерия обстреливала западные подходы, пушки среднего калибра били по Кассино. Бригадные минометы получили приказ вести огонь до того момента, пока всего у них не останется только тридцать снарядов. По словам командира Роты А, «отделения и группы людей вступали в стычки повсеместно – было какое-то количество пленных, какое-то число немцев было убито…».
Лейтенант Мартин (Martin), офицер-сапер. Противник, который не знал, что происходит, начал поливать все пространство из пулеметов и хорошо сфокусированным огнем минометов. В двух случаях саперы, занятые зачисткой от мин, были вынуждены остановиться. Однако, пришел приказ продолжать начатое, потому что становилось светло и средства огневой поддержки для Маори было необходимо доставить на место.
Джон Шинник (John Shinnick), из дневника. Наступила темнота, и вместе с ней начался жестокий артобстрел. Один парень из взвода потерял контроль над собой и быстро превратился в плаксу. Сначала его пришлось удерживать от самоубийства, потом он начал читать молитвенник. Он стал настолько беспомощным, что наделал в штаны. Психологическая травма может быть хуже, чем просто рана, которая может зажить. Но в армии этим особенно не интересуются…
Капитан Уикиривхи. Когда атаковали танки [противника], я был с остатками штаба моей роты прямо на станции, то есть, на первом намеченном рубеже. [Наши] вырвавшиеся вперед отделения, должно быть, к тому времени уже были смяты. Танки были не более чем в 25 метрах от нас, и тогда я отдал приказ отходить…
Капитан Джордж Сазерлэнд (George Sutherland), 28-й (Маори) Батальон. Первые лучи осветили кошмарную сцену. Железнодорожные вагоны, продырявленные паровозные котлы, скрученные рельсы, телеграфные провода, разрушенные здания. Всюду трупы. Раненых уносят в тыл… над всем этим – дым, всюду запах пороха и крови, от которого тошнит… Нгапуи (Ngapuhi) и Арауа (Arawa) лежат рядом, они мертвы. Грохочут автоматы, рвутся гранаты, от воплей просто свертывается кровь…
Джон Уотсон (John Watson), пулеметчик, 27-й Батальон. О гибели товарищей. Тебе тоже приходится их хоронить. Друг хоронит друга… Страшно, особенно тогда, когда их тела искалечены… то, что ты видишь красивым не назовешь. Ты становишься тверже, но не тогда, когда это твои друзья. Для посторонних это просто еще один труп…
Гордон Слэттер (Gordon Slatter), рядовой. Война никогда не была для меня таким кошмаром, пока мне не пришлось оказаться рядом с переносчиком носилок с полковой медпункт (RAP – Regimental Aid Post) в штабной Роте A, говоря тяжелораненому хорошему другу, что с ним все будет в порядке, когда я знал, что это не так. Это была жестокая правда войны: никакого блеска, никакого героизма – просто молодой парень, которого в расцвете сил скосило на берегу ручья, про который никто и никогда ничего не слышал, сразило во время атаки, о которой никто и не вспомнит
Холлис (C W Hollis), 21-й Батальон. Наши четыре дня и ночи были абсолютным адом: на нас сыпались минометные снаряды и ракеты небельверферов /nebelwerfer – шестиствольный реактивный миномет – ВК) и непрерывный дождь дымовых снарядов превращал все в одну непрерывную ночь. Наши нервы были на пределе, руки трясись так, что невозможно было удержать сигарету. Горячей еды не было, никакого мытья и бритья. У меня в дневнике появилась такая запись: «Вся наша душевные силы ушли на то, чтобы переместиться на 25 ярдов с нашей позиции к штабу роты.
Джим Райт (Jim Wright), водитель грузовика, доставлявшего на передовую боеприпасы. После того, как янки отбомбились по монастырю, у Джерри (принятое у британцев прозвище немцев во время ВМВ – ВК) появилось множество воронок-стрелковых ячеек. Их снайперы были смертельно опасны. Бог ты мой, они наводили страх… Мы водили машину ночью: туда вел я, обратно – мой товарищ. Дорогу через руины проложили саперы. Полная темнота. Если было полнолуние, мы не трогались с места: Джерри бы нас увидел. На передовой мы разгружали боеприпасы без всякой болтовни. Приехали и уехали. Времени на разговоры или чашку чая не было. Как-то ночью я вел машину и увидел это. Все вокруг было разбомблено и в руинах. Но эта [статуя] Мадонны уцелела. Когда я проезжал мимо, у меня появилась уверенность в том, что ее глаза следуют за мной, знаете… Не знаю, может мне померещилось, или это было что-то такое, от чего я не мог избавиться. Это заставило меня осознать всю суровость ситуации. Я даже с товарищем не говорил об этом, потому что он мог подумать, что я схожу с ума. Каждую ночь я не отрывал глаз от нее, представляя себе, как она смотрит на меня, и пытаясь понять, что это: дурной знак и благословение. Но я это видел. Я не католик, но, думаю, это было чудо…
Один парень, которого я знал, получил из дома плохие известия. Его подруга загуляла с янки. Он вытащил пистолет, уткнул ствол себе под подбородок и застрелился. Мы завернули его тело в армейское одеяло – на нем посередине была красная полоска. Потом мы дождались капеллана. Он, пришел, мы оттащили его тело к яме и сбросили его туда. Помню звук, которым он ударился о землю. После войны, каждый раз, когда я сбрасываю мертвую овцу в могильник, звук этого напоминает мне о той ночи. Тогда не было ни цветов, ни отпевания. Несколько слов сказал капеллан, и все…
Мы все внесли свой небольшой вклад. Мы не знали, что происходит, нам ничего не говорили. Мы только хотели сделать свое дело и вернуться домой…
Монте Кассино в новозеландской военной истории.
Новозеландцы завоевали признание как превосходные бойцы, потому что они добились
успеха, сражаясь в сложной горной местности против хорошо закрепившегося противника
– элитной немецкой воздушно-десантной дивизии. Это сражение оставило свой след не
только в памяти его участников, но и в памяти всей нации. Хотя новозеландцы воевали и
в Северной Африке, и на Тихом океане, сражались на море и в воздухе – везде, где
воевала Великобритания, – Монте Кассино до сих пор занимает особое место в истории
страны.
Известный своим красноречием Уинстон Черчилль, посетивший Итальянский фронт,
сказал солдатам и офицерам с противоположной стороны Земли следующее: «Я не могу
уехать, не подняв свой бокал за вас, … храбрая Новозеландская Дивизия, чье имя
чествуют и кем восхищаются народы. Ее боевой путь и достижения будут жить не только
в истории Новой Зеландии, но и в истории Британской Империи и станут примером
верности долгу, храбрости и чести.»
Полная статья с воспоминаниями солдат и офицеров всех национальностей и армий, участвовавших в сражении, – на сайте www.warsstory.org
Владимир Крупник, Перт, Австралия