- (Поощрительный Диплом третьей степени на нашем Конкурсе, ред.)
После окончания школы он вместе с другими выпускниками пошел в военкомат. Все волновались — возьмут ли их в армию, в какие войска, куда пошлют? Конечно, хотелось бы быть вместе с друзьями, но разве это сейчас главное!
Незаметно для себя, за время этих хождений в военкомат, оформления документов, прохождения медкомиссии, многие ребята перезнакомились, сблизились.
У всех было одно желание — успеть повоевать до победы!
Ну вот все уже позади – большинство определили в один полк и они выстроились для отправки на вокзал.
После напутствия военкома слово взял один из провожавших военных, который предложил выйти из строя тех, у кого музыкальный слух, кто играет на музыкальных инструментах.
Друзья знали, что он хорошо играет на пианино и буквально вытолкнули его из шеренги.
Всех вышедших отвели назад, в казарму.
А полк погрузили в вагоны и отправили, как оказалось потом, в Крым, где и принял участие в обороне Керчи.
Всю войну он прослужил радистом, шифровальщиком в спецчасти. После войны он не нашел ни одного вернувшегося с фронта из тех ребят, с которыми стоял тогда на плацу.
****
Тот, с кем она дружила, вместе с другими ребятами бегал с документами в военкомат, проходил медкомиссию.
Они только о том и говорили: когда? Куда? Скорее бы! С мальчиками все было понятно. А девочкам куда?
Она рано осиротела и поэтому должна была рассчитывать на свои силы. Сперва поступила на ветеринарный факультет, но учиться там надо было долго. Поэтому она перешла в медучилище, где её, как окончившую среднюю школу, зачислили прямо на третий курс! Так что через год она станет медсестрой и тоже сможет чем-то помочь!
Знакомые устроили ее учетчицей на хлебзавод, где выпекался плоский грузинский хлеб. Оттуда она, после ночной смены, бежала прямо на занятия.
К работящей, смышленой девушке все относились хорошо, и вахтеры позволяли ей выносить после смены парочку хлебов. Правда, за это и они брали один.
Один хлеб она относила матери своего друга, которая осталась одна со вторым, 13-летним, сыном, и для которых этот хлеб был далеко не лишним. (Позже, когда начнет поступать продовольственная помощь по ленд-лизу из Америки, мальчик наловчится мастерить из пустых консервных банок жестяные «печки», которые, т.к. дрова были дороги, топились ветками, щепками, бумагой. Ими обогревались и даже умудрялись на них готовить нехитрую пищу.
Иногда эти «печки» удавалось продать, что тоже было большим подспорьем в их уже общем «хозяйстве» и предметом гордости моего будущего дяди Пако).
Второй хлеб она относила в семью какой-нибудь школьной подруги, где часто и ночевала.
Через много лет, читая у В. Гиляровского историю появления булочек с изюмом, она вспомнит, как им однажды завезли партию муки с личинками. Ни времени, ни технических возможностей на просеивание муки у сотрудников не было, и в этот день выпекали хлеб непривычно вида — пятнистого от прожаренных личинок. К счастью, никто этого не понял и никто не пострадал.
Пройдет несколько месяцев… По рекомендации отца ее подруги, работавшего завхозом, она начнет работать медсестрой в госпитале, где за ней будут закреплены четыре офицерские палаты.
На ее умелые и всегда горячие руки обратит внимание пожилая одинокая массажистка, кстати, немка «танте Юля», которую все очень уважали, и к которой даже спецчасть не придиралась!
Она научит ее всем премудростям массажа и лечебной физкультуры и до конца войны, пока госпиталь не расформировали, этими руками они будут возвращать раненых кого в строй, а кого и к жизни на гражданке.
Отоспаться ей не удастся еще долго-долго! Вернется любимый человек… Появлюсь на свет я… Будет работа в роддомах, ночные дежурства… Всё это будет… И хорошее, и неприятное…Но всё это — еще впереди…
А пока – шел всё тот же 1942-ой, второй год войны.
Мальчики несли заявления в военкоматы, а она несла свои документы в медучилище. И мы их помним! Всех!
P.S. По странному стечению обстоятельств, оказалось, что мой тесть (фото справа) тоже служил радистом, но на Халхин-Голе. И надо было видеть и слышать, как они с папой переговаривались на своем «музыкально-морзяночном» языке! И это – через 26 лет после окончания Войны! Они все помнили!
Иракли Ходжашвили, Кельн, Германия