Мне казалось, я всегда любила животных. Во всяком случае, кошки в нашем доме были благодаря мне. А вот собак боялась до обморока, до трясучки. В юности попала как-то в эпицентр собачьей свадьбы, и самая маленькая, злая грязная болонка больно меня цапнула за ногу. С тех пор я стала мечтой всех неуверенных в себе шавок, любая из них, самая крохотная и тихая на поводке, становилась со мной львом в саванне. Побеждала меня одним взглядом.
Контролировать это невозможно, кто столкнулся, тот знает. По приезду в Новую Зеландию мы, конечно, первым делом купили кота, тут их можно только купить, недешево, причем. Надо сказать, что ни собаки, ни кошки здесь бездомными не бывают. Собак по улице водят на поводке, в парке могут отпустить там, где это разрешено. В такие парки я одна не хожу. Хотя если сталкива- ешься с хозяином собаки на тропе, он обя- зательно придержит пса, даст пройти. Надо сказать, что и собаки очень дружелюбны, нет агрессивных. Такое ощущение, что они даже стесняются, что их кто-то боится. Проходят мимо меня, опустив голову, ста- раясь не смотреть. Но по приезду в Новую Зеландию я этого не знала. Я считала, что в принципе любая собака может цапнуть. Вроде как природой заложено. И вот как-то в самом начале эмиграции я возвращалась от дантиста домой. Машину не водила, на автобусе приехала. Остановка далеко, еле ноги тащу от усталости. Подхожу к дому (только в него переехали) и вижу на наших ступеньках среднего размера бультерьера. Без намордника. Без намордника. А я-то знаю, что все эти були и ротвейлеры – это ооооочень опасные бойцовские собаки. И все. Я понимаю, что домой я не попаду как минимум часа 4. Авто- бусы у нас ходят редко, ехать некуда, никого не знала, телефонов мобильных не было. Муж придет из универа после обеда. Посто- яла, потопталась…и решилась, собрала все силы, боком подошла к крыльцу, пес меня увидел. Сделала страшное лицо и тихо про- орала: Брыссссь отсюда!!! Топнула ногой и потрясла кулаком. Сказать, что у буля было изумление на лице (не, не морда!), это не сказать ничего. Он обалдел. Он поднял брови, открыл рот и наклонил голову, типа: Are you ok? – это на деликатном английском, а на русский я б перевела: Ты вообще в себе, а? И так на меня заинтере- сованно-сочувственно взглянул, спокойно спустился с крыльца, вышел на дорогу и прям упал на горячий асфальт посреди нашей тупиковой улицы. Оказалось, что он лежал там всегда, как мешок, спал, мы даже порой волновались, жив ли. В жизни потом не слышала, чтобы лаял и даже головы не поднимал, когда машины его объезжали. В тот момент мне показалось, что это какая-то сверхсобака, настолько умно он себя повел, но потом с удивлением мы поняли, что все животные здесь другие. Во-первых, они хорошо понимают язык, даже без помощи жестов, типа: « Ты чего дерешь ковер?». У них очень человеческие эмоции: обида, тоска, радость, депрессия, ревность – уди- вительно хорошо читаемы. Их очень легко обучать. В крови заложено даже у самых беспородных, что существует туалет, и его надо показать пару раз. С этим проблем нет ни у кого на нашей памяти. Здесь не принято кормить котов со стола, только кошачьим кормом. Услуги вет. врача дорогие. Но отношение там к животным, как к детям. Время от времени вашему питомцу присы- лают письма с напоминанием о прививке на его имя типа Том Хошев (кота звали Том), а дальше адрес. Практически всех животных стерилизуют, т.е. рождаемость контролиру- ется. Но приюты все равно есть. По разным причинам животные туда попадают. Там их лечат-прививают и продают. К сожалению, случаи жестокого обращения редко, но есть. Для этого существует целая служба по спасению животных, ездят по вызовам. В целом отношение новозеландцев к живот- ным невероятно нежное и уважительное, это реально «пэты», любимцы. Берегут их от стрессов, как младенцев, а стареньких лечат до последнего. Мне стыдно, но я даже не осознавала раньше, до какой степени я не понимала животных, что мне кажется определенным образом недоразвитостью, отсутствием культуры (и в обществе тоже). Мне пришла в голову мысль, что ново- зеландские животные умны, понятливы и с таким чувством собственного достоинства, потому что сроду им неведомы стрессы, голод, холод, страх – растут себе в любви и заботе. А от любви и заботы хоть кто загово- рит. Агрессию они не видят в принципе. Как неудобно мне перед тем булем. Татьяна Аксенова, ОклендБез намордника. А я-то знаю, что все эти були и ротвейлеры – это ооооочень опасные бойцовские собаки. И все. Я понимаю, что домой я не попаду как минимум часа 4. Авто- бусы у нас ходят редко, ехать некуда, никого не знала, телефонов мобильных не было. Муж придет из универа после обеда. Посто- яла, потопталась…и решилась, собрала все силы, боком подошла к крыльцу, пес меня увидел. Сделала страшное лицо и тихо про- орала: Брыссссь отсюда!!! Топнула ногой и потрясла кулаком. Сказать, что у буля было изумление на лице (не, не морда!), это не сказать ничего. Он обалдел. Он поднял брови, открыл рот и наклонил голову, типа: Are you ok? – это на деликатном английском, а на русский я б перевела: Ты вообще в себе, а? И так на меня заинтере- сованно-сочувственно взглянул, спокойно спустился с крыльца, вышел на дорогу и прям упал на горячий асфальт посреди нашей тупиковой улицы. Оказалось, что он лежал там всегда, как мешок, спал, мы даже порой волновались, жив ли. В жизни потом не слышала, чтобы лаял и даже головы не поднимал, когда машины его объезжали. В тот момент мне показалось, что это какая-то сверхсобака, настолько умно он себя повел, но потом с удивлением мы поняли, что все животные здесь другие. Во-первых, они хорошо понимают язык, даже без помощи жестов, типа: « Ты чего дерешь ковер?». У них очень человеческие эмоции: обида, тоска, радость, депрессия, ревность – уди- вительно хорошо читаемы. Их очень легко обучать. В крови заложено даже у самых беспородных, что существует туалет, и его надо показать пару раз. С этим проблем нет ни у кого на нашей памяти. Здесь не принято кормить котов со стола, только кошачьим кормом. Услуги вет. врача дорогие. Но отношение там к животным, как к детям. Время от времени вашему питомцу присы- лают письма с напоминанием о прививке на его имя типа Том Хошев (кота звали Том), а дальше адрес. Практически всех животных стерилизуют, т.е. рождаемость контролиру- ется. Но приюты все равно есть. По разным причинам животные туда попадают. Там их лечат-прививают и продают. К сожалению, случаи жестокого обращения редко, но есть. Для этого существует целая служба по спасению животных, ездят по вызовам. В целом отношение новозеландцев к живот- ным невероятно нежное и уважительное, это реально «пэты», любимцы. Берегут их от стрессов, как младенцев, а стареньких лечат до последнего. Мне стыдно, но я даже не осознавала раньше, до какой степени я не понимала животных, что мне кажется определенным образом недоразвитостью, отсутствием культуры (и в обществе тоже). Мне пришла в голову мысль, что ново- зеландские животные умны, понятливы и с таким чувством собственного достоинства, потому что сроду им неведомы стрессы, голод, холод, страх – растут себе в любви и заботе. А от любви и заботы хоть кто загово- рит. Агрессию они не видят в принципе. Как неудобно мне перед тем булем. Татьяна Аксенова, ОклендБез намордника. А я-то знаю, что все эти були и ротвейлеры – это ооооочень опасные бойцовские собаки. И все. Я понимаю, что домой я не попаду как минимум часа 4. Авто- бусы у нас ходят редко, ехать некуда, никого не знала, телефонов мобильных не было. Муж придет из универа после обеда. Посто- яла, потопталась…и решилась, собрала все силы, боком подошла к крыльцу, пес меня увидел. Сделала страшное лицо и тихо про- орала: Брыссссь отсюда!!! Топнула ногой и потрясла кулаком. Сказать, что у буля было изумление на лице (не, не морда!), это не сказать ничего. Он обалдел. Он поднял брови, открыл рот и наклонил голову, типа: Are you ok? – это на деликатном английском, а на русский я б перевела: Ты вообще в себе, а? И так на меня заинтере- сованно-сочувственно взглянул, спокойно спустился с крыльца, вышел на дорогу и прям упал на горячий асфальт посреди нашей тупиковой улицы. Оказалось, что он лежал там всегда, как мешок, спал, мы даже порой волновались, жив ли. В жизни потом не слышала, чтобы лаял и даже головы не поднимал, когда машины его объезжали. В тот момент мне показалось, что это какая-то сверхсобака, настолько умно он себя повел, но потом с удивлением мы поняли, что все животные здесь другие. Во-первых, они хорошо понимают язык, даже без помощи жестов, типа: « Ты чего дерешь ковер?». У них очень человеческие эмоции: обида, тоска, радость, депрессия, ревность – уди- вительно хорошо читаемы. Их очень легко обучать. В крови заложено даже у самых беспородных, что существует туалет, и его надо показать пару раз. С этим проблем нет ни у кого на нашей памяти. Здесь не принято кормить котов со стола, только кошачьим кормом. Услуги вет. врача дорогие. Но отношение там к животным, как к детям. Время от времени вашему питомцу присы- лают письма с напоминанием о прививке на его имя типа Том Хошев (кота звали Том), а дальше адрес. Практически всех животных стерилизуют, т.е. рождаемость контролиру- ется. Но приюты все равно есть. По разным причинам животные туда попадают. Там их лечат-прививают и продают. К сожалению, случаи жестокого обращения редко, но есть. Для этого существует целая служба по спасению животных, ездят по вызовам. В целом отношение новозеландцев к живот- ным невероятно нежное и уважительное, это реально «пэты», любимцы. Берегут их от стрессов, как младенцев, а стареньких лечат до последнего. Мне стыдно, но я даже не осознавала раньше, до какой степени я не понимала животных, что мне кажется определенным образом недоразвитостью, отсутствием культуры (и в обществе тоже). Мне пришла в голову мысль, что ново- зеландские животные умны, понятливы и с таким чувством собственного достоинства, потому что сроду им неведомы стрессы, голод, холод, страх – растут себе в любви и заботе. А от любви и заботы хоть кто загово- рит. Агрессию они не видят в принципе. Как неудобно мне перед тем булем.
Татьяна Аксенова, Окленд