Если на карте соединить марокканский город Танжер, расположенный на африканском берегу Гибралтарского пролива, маленький испанский городок Тарифа на противоположном берегу и Гибралтар (то ли государство, то ли город – в общем, Скалу), являющийся крохотным осколком Британской империи и последним символом ее морского могущества, то получится практически отрезок прямой длиною примерно в 80 километров. Несмотря на такую географическую малость – это одно из самых удивительных мест, которое осталось в памяти после многочисленных путешествий по миру (ой-ой-ой, когда еще сможем мы планировать новые поездки, искать дешевые билеты, собирать чемоданы и информацию, плохо спать от предвкушения приключений в ночь накануне отлета…). Сегодня это все кажется неосуществимой мечтой. И пока остается только вспоминать.
Как известно из античной истории, северо-западная оконечность Африки и юго-западный край Европы – предел античного мира, достигнутый Гераклом (или Геркулесом, как звали его древние римляне) при совершении своих двенадцати подвигов. Историки древности выдвигали две взаимно противоположные гипотезы образования Гибралтарского пролива. Некоторые из них утверждали, что когда на пути у Геракла-Геркулеса встали Атласские горы, он не стал взбираться на них, а пробил себе путь насквозь, таким образом проложив пролив и соединив Средиземное море с Атлантическим океаном. Две горы, образовавшиеся по берегам, стали называться по имени создателя Геркулесовыми столбами. Другие же историки, напротив, настаивали на том, что Геракл не пробил перешеек, а наоборот, сузил уже существовавший канал, чтобы чудовища из океана не могли попасть в Средиземное море. Нам, не историкам, просто – можем принять любую точку зрения.
Какую бы работу герой Эллады не совершил, сил ему на это потребовалось много. А впереди его ждал самый трудный, двенадцатый, подвиг на службе у Эврисфея – похищение трех золотых яблок из сада Гесперид, дочерей Атласа. Поэтому пришлось Гераклу ради реабилитации отдохнуть несколько дней в пещерах, существующих до сих пор на берегу океана неподалеку от Танжера.
Кстати, спустя тысячи лет мимо этих пещер в главное логово республики берберских пиратов, крепость Сале, расположенную около современной столицы Марокко, Рабата, направлялось одно из множества пиратских судов. В его трюме вместе с десятками других пленников маялся юный Робинзон Крузо. Это существенно позднее, сбежав из неволи и претерпев множество других приключений, описанных в романе Д.Дефо, он оказался в «изоляции» на ставшем знаменитым необитаемом острове.
А еще через полсотни лет, в конце восемнадцатого века, для защиты своих морских путей от пиратов на высоком африканском берегу Гибралтарского пролива около основанного еще карфагенянами города Танжера португальцы построили неприступную оборонительную крепость Касба. Вот походить по этой крепости мы и отправились в последний вечер своего пребывания на африканской земле, самоуверенно посчитав, что уж как-нибудь обойдемся без гидов, опираясь на полученные из путеводителей отрывочные сведения. Не тут-то было. У крепостных ворот на нашем пути как бы случайно возник старик. Внешне он выглядел как стопроцентный старик Хоттабыч – очень худой, одет в белую хламиду, на голове, и тоже белая, тюбетейка. Психологом наш Хоттабыч оказался превосходным. На приличном английском, очень вежливо он начал необязательный разговор, быстренько определив область наших интересов. И вот уже он ведет нас по узким улочкам крепости, останавливается у дома, в котором жил во время своего, оплаченного российским меценатом Сергеем Щукиным, пребывания в Танжере великий Анри Матисс. Из складок своей хламиды Абдулла (как позже выяснилось, именно так зовут нашего гида) достает репродукции картин, написанных художником здесь… А у маленькой лавчонки, торгующей антиквариатом и сувенирами, он знакомит нас со своим приятелем. На свет с гордостью извлекается томик Лермонтова «с ятями», какими-то неисповедимыми путями в давние годы оказавшийся в этом доме.
Чем больше исторических сведений обрушивается на нас, тем озабоченнее мы начинаем перешептываться, соображая, сколько марокканских дирхамов у нас осталось и хватит ли их, чтобы рассчитаться за эту экскурсию. Видно, что Абдулла явно рассчитывает на приличный бакшиш, а платить ему нашими евро-сбережениями, необходимыми для продолжения путешествия, ну, очень не хочется… И хотя, расставаясь с нашим неожиданным гидом, нам пришлось-таки раскошелиться на приличную сумму в евро, я до сих пор с благодарностью вспоминаю об этом путешествии во времени с нашим Абдуллой Хоттабычем…
Утром нас ждала полуторачасовая переправа на пароме через Гибралтарский пролив на его испанскую сторону. Для нас, живущих в Новой Зеландии, в ней не было ничего особенного. Если не считать того, что всю дорогу мы пытались высмотреть-определить африканский Геркулесов столб. Не удивительно, что это непростая задача, если даже всезнающая Википедия сомневается: то ли это гора Джебель-Муса в Марокко, то ли гора Абила, расположенная рядом с Сеутой (испанская территория на африканском побережье)…
Маленький испанский городок Тарифа – это уже самая настоящая южная Европа. Витрины магазинов на главной улице заполнены испанскими и португальскими винами и товарами для фитнеса и серфинга. В уличных кафе – множество женщин разного возраста и разной степени раздетости. От этого зрелища мы уже отвыкли за время нашего путешествия по мусульманскому Марокко…
Следующим утром на местном автобусе со всеми остановками мы доехали до испанского города Ла-Линия, который непосредственно граничит с британским Гибралтаром. Это был забавный переход границы между еврозоной и Великобританией: мы выходим из автовокзала в Испании, гремя колесами чемоданов, переходим дорогу по пешеходной разметке и попадаем к блокпосту, где, просто помахав своим новозеландским паспортом, оказываемся на британской территории с названием Гибралтар – в совершенно другом мире, истинно, нарочито английском…
В номере отеля Bristol на стенах висят гравюры со сценами королевской охоты и видами Тауэра, в ванной – отдельные краны с горячей и холодной водой. На торговой улице – знаменитый британский Marks & Spencer, всюду встречаются витрины с разнообразными бутылками джина, рома, виски, бренди. Куда подевались испанские и португальские вина? Кстати, часы работы крупных магазинов подчинены расписанию прибытия круизных лайнеров с основными клиентами магазинов – туристами… На главной площади все кафе и рестораны предлагают по разной цене шедевр британской кухни – Fish and Chips.
Но, конечно, главное в Гибралтаре – это Скала, европейский Геркулесов столб. Скала поражает воображение. На ее вершине туристов встречает множество живущих здесь на свободе африканских мартышек. Они считаются символом Гибралтара. Согласно местному поверью, пока на Скале живет хотя бы одна обезьянка, Гибралтар останется британским. Они живут за счет британского бюджета, получая медицинское обслуживание и ежедневное двухразовое питание. Кстати, обнаглевшие от своего привилегированного положения мартышки еще и склонны к диабету, поэтому их нельзя кормить бананами…
К узкой полоске земли вокруг Скалы, которая поначалу и представляла собой всю британскую территорию Гибралтар, в последние годы добавилась отвоеванная у моря насыпная суша, созданная с помощью голландских специалистов.
После Скалы главная здешняя достопримечательность – это аэропорт, расположенный почти у ее подножья. Он является одним из самых экстремальных и удивительных аэропортов планеты и принадлежит Министерству обороны Великобритании. Из него выполняется только несколько гражданских рейсов. Взлетно-посадочная полоса аэропорта длиной всего 1829 метров пересекает автомобильную дорогу, которая проходит по узкому перешейку и соединяет испанскую и британскую территории.
Прилет и вылет самолетов – это исключительно Гибралтарский аттракцион. Два раза в день (утром и во второй половине дня) автомобильная дорога перекрывается шлагбаумами, а для верности около них появляются полицейские машины. Во многом безопасность полетов зависит не только от опыта пилотов, но и от слаженных действий наземных служб. Как только прибывшие быстро покидают самолет, а улетающие пассажиры также быстро занимают свои места, самолет выруливает на взлетную полосу. Финальный аккорд – разгон по короткой полосе и крутой взлет над водой. И после этого автомагистраль снова открыта.
Мы вроде как опытные пассажиры – в каждом путешествии порой совершали до десяти перелетов, нам неоднократно приходилось взлетать и приземляться в родном новозеландском Квинстауне, аэропорт которого тоже не подарок (кстати, длина полосы там 1891 метр). И все равно дружно выдохнули, когда наш самолет, взмыв над Скалой, взял курс на Лондон. Помахав мартышкам, мы приготовились к долгому перелету через полмира, домой…
Марина Печорина