Экспедиционные рассказы
Это еще одна история на гастрономическую тему, так как данная проблема была для нас весьма актуальной. Продукты имели одно нехорошее свойство – слишком быстро заканчивались. Не успеешь сделать какой-то запас, как они куда-то исчезали.
Смотришь, бывало, по телевизору, как какой-нибудь кулинар изощряется в приготовлении всевозможных кушаний. Конечно, с таким набором продуктов всякий может это сделать. А смог бы он, к примеру, приготовить салат на двенадцать персон, имея для этого всего-навсего, кочан капусты размером с кулак, пару луковиц и баночку майонеза. А наши сотрудники похлеще, чем стая самых, что ни на есть голодных волков. Все молодые и круглые сутки на свежем воздухе.
Я поделюсь секретом, как это делается. Для начала идешь в лес и собираешь травку. Конечно, знания ботаники здесь необходимы, чтобы какое-нибудь ядовитое растение друзьям не подсунуть. Однако, думаю, это не самое главное. Здесь должно быть нечто большее, должно проявиться «шестое» чувство, ведь наши «дикие» предки не только знаниями руководствовались. Корова, к примеру, ботанику не знает, а ядовитые и несъедобные растения есть не станет.
Далее, режешь собранную травку, заправляешь ее капустой, лучком и майонезом (скорее всего для вкуса) и лесной салат готов. Съедали его за милую душу. А чтобы веселее было, объявляешь конкурс, условием которого было определение видового состава его компонентов. В таком салате до двадцати и более растений могло быть. Так что в экстремальных условиях многое из природных ресурсов может использоваться в пищу.
ПОЧТИ КАК ЗАПОРОЖЦЫ
Один из героев знаменитого произведения Н.В.Гоголя «Тарас Бульба» сетовал на своих однополчан: «Запорожцы как дети: коли мало – съедят, коли много – тоже ничего не оставят». Моя история подтверждает это изречение, несмотря на иной род занятий и большой временной период.
Мы работали на биостанции вшестером. Соответственно и готовили еду на такой небольшой коллектив. Через некоторое время сотрудники начали съезжаться. Размер кастрюль, в которых готовили еду, увеличивался пропорционально количеству едоков. Наконец-то нас стало двенадцать; еду готовили в двух больших кастрюлях.
Затем начался отъезд сотрудников. Вначале уехали двое, потом еще столько же и еще …. Несмотря на это еду продолжали готовить все в тех же двух больших кастрюлях. И все съедали.
Вскоре произошел очередной приезд сотрудников. К двум большим кастрюлям стали прибавляться дополнительные, меньшего размера. Когда нас стало опять двенадцать, еду уже готовили в трех больших кастрюлях.
После следующего отъезда на базе оставались те же шесть человек, которые съедали еду уже из тех же трех больших кастрюль. Хорошо, что полевой сезон завершился, а то неизвестно, чем бы все это закончилось.
ОХ, УЖ ЭТИ ЖУРНАЛИСТЫ…
Так, вздыхая, говорил один из наших профессоров, которого журналисты поставили в неловкое положение. А все началось с невинного интервью.
Профессор изучал акуловых рыб и писал о них книгу. Зимой он работал в научном институте в Москве, а летом жил на биостанции, расположенной на берегу пресноводного озера, и писал книгу. Конечно, озеро к научной тематике профессора никакого отношения не имело. Окружающая обстановка оказывала положительное влияние на его работоспособность.
Как-то раз один из репортеров небольшой местной газеты прослышал об этом профессоре и решил взять у него интервью. Они встретились на биостанции, и профессор несколько часов увлеченно рассказывал о своих любимицах, а журналист усердно записывал. Через несколько дней репортер показал профессору статью, и тот одобрил ее. Прошло еще несколько дней, и в газете появился материал о профессоре, который изучает акул … в озере. Эту статью перепечатала более крупная газета и пошло, пошло, … пошло.
К озеру потянулись толпы туристов и рыболовов, желающих своими руками поймать хоть самую маленькую (как они говорили) акулку. Профессор стал посмешищем в научных кругах. Когда он собирался ехать на биостанцию, все многозначительно подмигивали ему, имея в виду акул в озере.
Профессор каждый раз оправдывался, ругал журналистов за то, что они не знают прописных истин – акулы обитают только в океанах и морях, а в пресных водоемах не встречаются. Профессор написал в редакцию газеты гневное письмо, журналист приезжал к нему с извинениями, в газете появилось опровержение. Однако рыболовы народ бывалый, их этими газетными штуками не проведешь. Еще долго на берегу озера сидели любители ловли акул с хитроумными снастями.
А все объясняется очень просто. В первоначальном виде статья была вполне нормальной и «озеро» в ней не упоминалось. Когда же она попала в руки редактора, тот в последний момент для большего эффекта добавил слово «озеро». Всего одно слово, а сколько проблем возникло из-за него. Вот так журналисты без злого умысла доставили столько неприятностей нашему профессору.
БЕСПОКОЙНОЕ СЕМЕЙСТВО
Я должен был вернуться на базу днем, однако дела задержали. Поэтому оказался возле леса, через который предстояло идти, уже к ночи. Темень была такая, что в двух шагах ничего не было видно. К тому же шел дождь. Я не рассчитывал возвращаться так поздно, поэтому ни фонаря, ни спичек не захватил.
Не очень приятно идти по лесу ночью, тем более под дождем. Поэтому решил заночевать в стогу сена на опушке леса. Вырыл в сене норку, залез в нее, а, чтобы комары не докучали, замуровал вход. Предстояло провести ночь в душистом сене. Устроился удобно и заснул.
Сквозь сон слышал шуршание и писк мышей, которые устраивали свои мышиные разборки. А под утро послышалась возня, сопение, пыхтение. Лень было высовываться, тем более, в моей норе было тепло, а снаружи все еще шел дождь. По звуку пытался определить, кто это мешает мне спать, однако слой сена настолько искажал звук, что ничего нельзя было разобрать.
Наконец мои надоедливые соседи окончательно разбудили меня. Сон прошел. Я осторожно высунулся из моей норы и стал наблюдать. В двух шагах от меня в сене лежали дикие поросята и вели себя совсем как маленькие дети на большой кровати. Они кувыркались, клали ноги, голову друг на друга, толкались, визжали. В памяти сразу же всплыли такие знакомые имена, как Ниф-Ниф, Нуф-Нуф, Наф-Наф.
Это продолжалось несколько минут, пока один из них не налетел на меня. Он хрюкнул и уставился удивленными глазами, даже рот от неожиданности приоткрыл. Совсем как маленький ребенок. Не хватало, чтобы он в носу поковырял пальцем. Остальные тоже удивленно замерли.
Мама-свинья подняла голову. По-видимому, она не привыкла к тому, что ее дети вели себя так смирно. Раздалось ее тревожное хрюканье, и вся семейка рысцой побежала к лесу.
Оказывается, я полночи спал вместе с этим беспокойным семейством. По-видимому, душистое сено отбивало мой запах, а шевеление мама-свинья воспринимала как баловство поросят. За ночное неудобство я был вознагражден общением с этим симпатичным семейством.
БЫК БОРЬКА
На биологической станции одного из университетов я познакомился с интересным существом – быком. Звали его Борька. Он, как и все быки, был домашним животным, однако, так же как один из персонажей известной сказки Р. Киплинга, гулял, где ему вздумается.
Хозяин (сторож биостанции) быка никогда не кормил и тот резонно считал, что дома ему делать нечего. Травы и воды было вдоволь, вот он и бродил круглые сутки по биостанции или пропадал в лесу.
Друзей (таких же, как и он, быков) у него не было, поэтому Борька постоянно находился возле сотрудников или студентов. С одной стороны, не так скучно, с другой – постоянно перепадало что-то из съестного.
Бык был уникальный – кладезь добродетелей и пороков. В нем сочеталось столько положительных и отрицательных качеств, что хватило бы на дюжину таких же, как и он быков. Все они так и «светились» в его огромных глазах.
Борька любил, чтобы его гладили. А кто этого не любит? В это время он, как под гипнозом находился; стоял, растопырив в разные стороны телячьи глаза, и млел. Студенты развлекались: одни гладили быка, другие пытались виснуть на рогах или забирались на спину, чтобы потом устроить своеобразное родео. Бык не обижался, ведь это было развлечение не только для них.
Бык очень любил пугать девушек. Спрячется где-нибудь и ждет. Стоит появиться одной из них, как он стремглав пускался в погоню. Опустит голову, хвост торчком и несется сломя голову, не разбирая дороги. Все с визгом разбегались в разные стороны. Так он шутил. А мальчишки разве не пугают девчонок? Бывает даже похлеще, чем этот бык.
Его нахальство не знало границ. Мы всегда обедали во дворе, и Борька, по возможности, старался что-нибудь стянуть со стола. Если же дежурили девушки, он пользовался своим излюбленным приемом – выставит рога и в погоню. А потом делает за столом все, что хочет. А что бы вы делали, если бы и вас дома не кормили?
Мы часто ходили в лес: на экскурсию, проводить эксперименты или просто за грибами. Борька всегда был рядом, не отставал ни на шаг. А там, где были змеи, мы обычно шли за ним следом. Бык такой шум поднимал, что бедные пресмыкающиеся в разные стороны стремглав уползали.
Мужчин он уважал – боялся. А кто не уважает сильного? Мне, к примеру, всегда дорогу уступал. Однако, думаю, это, скорее всего, связано с тем, что я занимался непонятным (с точки зрения быка) делом – писал книгу. Я обычно работал у раскрытого окна, а бык мог часами стоять, уставившись в мои записи. Находился он на улице, жевал жвачку и внимательно смотрел, как я работаю. Иногда он просовывал голову в оконный проем и внимательно просматривал написанное. В это время мне казалось, что допустил какую-то ошибку и начинал заново редактировать текст.
Один раз бык напугал меня. Я спал на веранде у раскрытого окна. Ранним утром сквозь сон почувствовал, кто-то смотрит на меня. Потом раздался тяжелый вздох, и что-то капнуло на мое лицо. Я в ужасе раскрыл глаза. Надо мной склонился бык. Он стоял на улице, просунув голову в окно, и наблюдал за моим сном. А жидкость – это его слюна. Наверное, от умиления и распустил слюни. Представьте, что было со мной – открываю свои близорукие глаза, а надо мной склонилось «рогатое и косматое» страшилище. От такой шутки можно и не проснуться!
Борька совал свой нос буквально во все наши дела. Ему до всего было дело: дежурные готовят еду – бык рядом, сотрудники трудятся в лаборатории – он заглядывает в открытые окна, у студентов занятия или экскурсии – Борька – среди них. Если кто-то занимался стиркой или уборкой – быку и это было интересно.
На биостанции было много студентов. Вечерами они парами разбредались по укромным местам. Борька и от них не отставал, бродил где-то рядом – подглядывал. Ему было очень интересно, чем это они занимаются. Особенно были недовольны целующиеся парочки.
От Борьки можно было ожидать всего, чего угодно. Он мог часами мирно бродить по биостанции, наблюдая за происходящим. Если кто-то читал книгу или препарировал животное, бык останавливался и с интересом «из-за плеча» смотрел на них. Потом на него что-то находило, и он становился неуправляемым: мог перевернуть рогами стол, сорвать с веревки сохнущее белье или снести палатку.
В отсутствии студентов бык забирался к ним в палатки – там не так жарко, да и мухи не докучали. Травы в лесу было вдоволь, однако собранные для гербария растения нравились ему больше, хотя собирали их не по вкусовым качествам.
Делал он все это не столько из озорства, сколько из желания быть в гуще коллектива; так он пытался обратить на себя внимание. Несмотря на его проделки, Борьку все любили. Ведь это все же лучше, чем, если бы он был самым обычным домашним быком.
ВОЙ ВОЛКА
Как-то раз к нам на биостанцию приехал профессор – зоолог. Он изучал жизнь волков, а при необходимости и охотился на них. В отличие от обычной охоты на волков с флажками, он подманивал их воем. Мог копировать голоса самок, самцов, молодняка.
Профессор записывал на магнитофонную ленту вой волков и часами тренировался – воспроизводил их. Потом на приборах сравнивал частоту своего и волчьего голоса. Все это у него неплохо получалось и позволяло проводить наблюдения за жизнью волков в природных условиях.
Собрались мы как-то вечером у костра и рассказываем друг другу всякие небылицы. С нами были женщины и дети, несколько собак крутились рядом. Разговоры, соответственно, велись об интересных случаях экспедиционной жизни. У каждого из нас было много таких историй. Очередь дошла и до нашего гостя.
Вот что рассказал наш зоолог. На одну из ферм повадился волк резать овец. Волк был матерый, и ничто не помогало избавиться от него. И тогда обратились к нему за помощью. Изготовил я себе укрытие и начал призывным голосом самки подзывать волка. Вскоре вдали послышался его ответный вой. Через некоторое время вой раздался рядом. Не думал, что волк так быстро подойдет к моему укрытию, поэтому немного расслабился. Вдруг в двух шагах от себя увидел огромного волка. Он стоял передо мной с большими недоуменными глазами. Ведь он был полностью уверен, что перед ним волчица. Еще секунда, волк сделал скачок в сторону и скрылся в темноте. Через некоторое время вдали раздался его возмущенный голос, дескать, провели, как мальчишку. Я мог выстрелить, однако его глаза были для меня наивысшей оценкой моего мастерства.
После этого рассказа все стали просить профессора изобразить волчий вой, однако тот не соглашался, мотивируя свой отказ тем, что для этого необходимо вдохновение. И тогда все присутствующие поочередно стали выть. Над лесом долго раздавался смех и волчий вой. Каждый старался перещеголять своего соперника. Наконец всем надоело это занятие, и беседа переключилась на другую тему.
Вдруг в тишине раздался тихий и глухой вой. Что тут произошло! Дети с криком бросились к матерям, мужчины вскочили, озираясь по сторонам, собаки, обезумев, путались под ногами, невзирая на огонь костра. У меня на голове волосы дыбом встали, а по телу побежали мурашки. То же самое ощущали и другие участники пикника. Это был самый настоящий испуг. Вот что значит вой в исполнении профессионала.
Садчиков Анатолий Павлович,
профессор МГУ имени М.В.Ломоносова, вице-президент МОИП