Жил-был чайник, старый, большой, медный, на пять литров. Можно сказать, он был членом нашей семьи и свидетелем всей нашей жизни. Когда он закипал, его крышка подпрыгивала и громко звала всех к столу пить чай. На нашем круглом большом семейном столе у чайника было свое почетное место.
Мне никогда не позволяли наполнять его водой, потому что я была маленькая, коридор в нашей коммуналке был длинный, а раковина была на другом конце коридора по отношению к нашей комнате. Но мне так хотелось пройтись по коридору с этим чайником, чтобы все соседи увидели, какая я хозяюшка, такая маленькая и справляюсь с этим медным огромным для меня чудом. Иногда мне разрешали донести пустой чайник от комнаты до раковины в сопровождении мамы или папы. Я гордо шествовала по коридору, цепляя чайником за пол. На обратном пути чайник у меня забирал кто-нибудь из взрослых, а я была почетным эскортом.
Однажды с нашим чайником случилось приключение.
Мой папа очень любил играть в шахматы. Если мы выходили гулять на Гоголевский бульвар, то он останавливался около играющих и очень серьезно наблюдал за событиями, развивающимися на шахматной доске. Если к нам в гости приходили люди, умеющие играть, то непременно начинались шахматные сражения. Когда день заканчивался и все расходились, а домашние ложились спать, папа начинал игру сам с собой или решал шахматные задачи. Для этого у него была особая книга, которую я любила разглядывать, ничего в ней не понимая, но мне нравились картинки шахматных фигур. Я хорошо запомнила, как выглядят пешки, кони, путала короля с королевой, ладьи мне напоминали замки, офицеры были похожи на рыцарей.
Итак, дома установилась тишина, все спят, папа ставит на плиту полный чайник в надежде не просто порешать шахматные задачи, но и выпить с удовольствием чаю. Процесс решения шахматных задач не быстрый. Часа в три ночи, это для папы время особое, он вспомнил про чайник и вышел в коридор. Из коридора уже потягивало странным запахом чего-то горелого. Бедный чайник выкипел весь, до самого дна, и носик, отвалившись, лежал рядом с погрустневшим чайником. Папа повздыхал, забрал чайник в нашу комнату, водрузил его на стол, носик положил рядом, а сам пошел спать.
«И как же мы теперь будем пить чай?» – думала я утром, увидя эту грустную картину. «Чай – это не проблема» – сказал папа, – «нагреем воду в ковшике, нам хватит, а чайник придется лечить. Попробуй приделать носик к чайнику сама».
Я пробовала и так, и этак. У меня ничего не получалось. Носик никак не хотел держаться на своем месте. Даже пробовала клеем приклеить. После всех моих попыток папа достал нечто мне незнакомое и вышел в коридор, включил конфорку, и эту металлическую палочку положил на огонь. Достал еще какие-то, нужные ему вещи, потом я узнала, что это были канифоль и олово, и взялся колдовать. Довольно быстро носик намертво прикрепился на свое место. «Припаяли» – сказал папа, – «пойдем проверим, не течет ли». И мы пошли с чайником за водой. Папа проверил, чайник не тёк. И опять у нас пошла нормальная жизнь, только каждый вечер перед отходом ко сну я теребила папу, напоминала ему следить за чайником. Очень я за него, чайник, переживала.
Виктория Мананова, Оклендо