Посвящается моему свёкру Петру Костину, боевому лётчику, прошедшему всю войну.
(Поощрительный Диплом третьей степени на нашем Конкурсе, ред.)
Ему почему-то не спалось. Вспомнилась мать, перекрестившая его на дорогу, когда он – семнадцатилетний – покидал родной дом. Петька рос без отца, жили впроголодь, и мать неохотно вспоминала о муже, боясь, что кто-то сможет подслушать ее мысли. Страх за детей всегда останавливал её рассказы. Она до конца своих дней будет помнить, как его уводили красноармейцы, а потом за деревней трещали разрозненные выстрелы.
Петька после семилетки решил поступать в лётную школу. Не потому, что его манило небо и он мечтал стать лётчиком, а потому, что в лётной школе сытно кормили. Уж больно он изголодался за своё детство.
Не спалось… За всю войну только несколько раз вот так же вместо сна мысли в голову лезли и вспоминалось или что-то хорошее, или пережитый в воздухе бой.
Летом 1944 г. полк базировался в Березовке под Одессой. Нужно было лететь на разведку порта в Констанце (Румыния), где предполагалось скопление немецких военных кораблей. Порт защищали 64 зенитных орудия. Фоторазведка нужна была для планирования налёта американских бомбардировщиков, которые базировались в Италии и использовали вспомогательный аэродром под Полтавой. Подлетал к Констанце на предельно большой высоте – 7000 м. Но и она не спасла. Немецким зенитчикам удалось серьёзно повредить самолёт, и Пётр отдал приказ штурману и стрелку-радисту быть готовыми покинуть самолёт. С недопустимо большим креном он стал резко снижать высоту, чтобы выйти из зоны поражения зениток. На высоте 2000 м самолёт удалось выровнять и затем добраться до аэродрома в Берёзовке. Однако приключения продолжились при посадке. Оказалась повреждённой передняя стойка шасси, её заклинил большой осколок. Правая стойка вышла, но не встала на замок и болталась. И лишь левая стойка была в нормальном состоянии. Самолёт невозможно было посадить без повреждений. С земли пришло приказание сбросить на парашюте аэрофотоаппарат и затем покинуть самолёт. Штурман выпрыгнул, а стрелок-радист признался, что непосредственно перед вылетом нечаянно повредил свой парашют, поэтому команду выполнить не может. С земли снова поступила команда: лётчику одному покинуть самолёт, смирившись с гибелью стрелка-радиста. Но Пётр поступил по-другому. При грубой посадке на одно левое колесо, правая стойка от сильного удара встала на замок, теперь ему осталось предельно погасить скорость и не сильно клюнуть носом.
После той разведки он не спал ночью, вновь и вновь переживая за разиню-стрелка и сажая самолет на одну стойку.
А первый раз не спалось ему в 43-м, когда после первого боевого вылета из шести экипажей, направленных из учебного полка в Кубинку под Москвой, не вернулось 4 экипажа. Пётр был одним из лётчиков, уцелевших в том бою.
Он служил в 48 Гвардейском авиационном полку дальних разведчиков. Первый боевой разведывательный вылет он совершил на большой аэродром в Сеще в Белоруссии. На этом аэродроме базировались немецкие истребители, а прикрывала его зенитная артиллерия. После возвращения и доклада об успешном выполнении боевого задания командир полка поинтересовался, испугался ли Пётр, когда пролетал линию фронта и вёл аэрофотосъёмку. Он честно сознался, что испугался. Тогда командир снова спросил, в чём же проявился испуг. И Пётр ответил, что дрожали ноги на педалях. Командир засмеялся и сказал, что это не испуг, – настоящий испуг, когда лётчик пачкает штаны.
По крайней мере, дважды ему пришлось столкнуться с немецкими истребителями. Первый раз его атаковали сразу три истребителя «Мессершмитт» (Ме-109). Удачно маневрируя, он ускользнул от немцев в спасительное небольшое облако, которое было единственным в ясном небе. Второй раз незамеченный «Мессершмитт» подошёл сзади примерно на 70 метров. Немецкий рыжий лётчик не спешил и нагло улыбался, предвкушая лёгкую победу. Из-за киля стрелок-радист не мог расстрелять истребитель, хотя и немцу было не очень удобно стрелять в «Бостон». Пётр воспользовался медлительностью немца, резко задрал нос самолёта, тем самым став удобной целью, но при этом дал возможность открыть огонь стрелку-радисту. Немец не ожидал такого манёвра, а стрелок-радист от всей души всадил в «Мессершмитт» длинную очередь. К удивлению счастливого экипажа, истребитель загорелся и рухнул на землю. В полку не поверили, что им удалось справиться с «мессером», несмотря на подтверждающие аэрофотоснимки. И только после подтверждения этого факта партизанами командование полка признало победу экипажа над немцем. Наградой была бутылка водки.
Не спалось. Может, от весеннего апрельского воздуха, напоенного запахом влажной земли и молодой травы. Сегодня, 26 апреля 1945 года, в небе над Будапештом, Пётр понял, что войне конец. Он не знал, сколько ещё вылетов ему нужно будет совершить, не ведал, успеет ли узнать, что такое Победа. И впервые за всю войну испытал страх… Может, от того, что сегодня он вдруг подумал, что может остаться живым.
Были и курьёзные случаи, которые они с однополчанами будут помнить долго.
Летом 1944 г. экипажу Петра было поручено перегнать повреждённый самолёт А-20-В, который совершил вынужденную посадку на нейтральную полосу. Линия фронта уже переместилась на запад, но местность была перерыта окопами и изувечена воронками, что существенно затрудняло эвакуацию самолёта. Команда из нескольких специалистов прибыла на место на самолёте ПО2, который пилотировал лётчик-штрафник, ранее летавший на бомбардировщике и наказанный в «последний раз» за хулиганство в воздухе. Осмотр повреждённого самолёта А-20-В показал, что основные его агрегаты уцелели, но кроме всего прочего полностью разбита приборная панель, а количество бензина неизвестно, но явно мизерно. С помощью местного населения самолёт выкатили на сельскую ухабистую дорогу со сравнительно прямолинейным участком. В самолёт загрузили подарок сельчан – два бочонка мёда. Петру удалось поднять повреждённый самолёт. Курс был взят на ближайший аэродром под Полтавой. Нашим лётчикам было запрещено появляться на этом секретном аэродроме, потому что там базировались американские бомбардировщики. Но при почти пустых баках выхода не было. На аэродроме команду встретили американцы и «особист» (начальник особого отдела), который орал и требовал немедленно убираться. «Особиста» удалось убедить, что посадка была вынужденной из-за недостатка топлива. А американцы осмотрели самолёт и порекомендовали сдать его на металлолом. В конечном счёте было решено заправить самолёт и после посещения столовой немедленно покинуть секретный аэродром. Но в столовой оказались довоенные цены. Чем команда, почувствовавшая себя миллионерами, и воспользовалась: лётчики закупили в большом количестве продукты и спиртное. Один из членов команды был родом из Полтавы, поэтому все направились к его родителям в гости. На аэродроме команда появилась на следующий день. Их снова очень плохими словами встретил «особист». Напоследок лётчик-штрафник решил показать мастер-класс американцам. Он направил свой ПО-2 на недалеко стоявший американский бомбардировщик и попытался взлететь. Поднять самолёт удалось и при этом не зацепить бомбардировщик, но из-за недостаточно высокой скорости ПО-2 рухнул на землю и сломал стойку шасси. За ремонт ПО-2 отдали оба бочонка мёда, а команда решила не терять времени и пообедать в столовой. Снова были закуплены продукты и спиртное, и все опять направились в Полтаву. Появились они на аэродроме на третий день. «Особист» решил больше не отходить от загулявших лётчиков, под его руководством команда, наконец, рассталась с секретным аэродромом.
Под утро Пётр уснул, закинув молодые сильные руки за голову. Во сне он улыбался. Ему, 22-летнему парню, за плечами которого – целая война, снилось что-то хорошее. Может, он впервые в своей жизни во сне целовался с девушкой.
Ольга Костина (Olga Verze), Китчинер Канада